Теперь мы располагали большим количеством мяса, которое нужно было предохранить от порчи и сделать транспортабельным, легким и малым по объему. Я знал, что для этого его надо высушить, но как это сделать практически - не имел понятия.
Софронов резал мясо на тонкие длинные пластинки, посыпал их мелкой солью и развешивал на вешала из ивовых шестов, поставленных так, чтобы дым от костров отгонял мух, которые уже слетелись во множестве, и одновременно слегка подкапчивал мясо, сохнущее под солнечными лучами.
- Тут, паря, если хочешь получить хорошее копченое мясо, надо знать какое дерево брать для костра. Самая лучшая порода - ольха. Ни на что другое это дерево не годится, а ветчина на ольховых дровах получается отменная… Ну нам не коптить, а только бы подсушить мясо, тут любые дрова сгодятся,- поучал меня между делом Авдеев, помогая Софронову развешивать мясо на вешало.- Другое дело, как его солить! Если надо мясо хранить летом, то соли надо поменьше, потому что соль в себя сырость всегда тянет и будет мясо мокнуть - пропадет…
Ясная осенняя погода, когда прозрачный воздух звенит и настолько чист, что все дали просматриваются на сотню километров, когда солнышко еще припекает и лишь отдельные пожелтевшие на березке листочки напоминают о том, что лето на исходе, была благоприятна для быстрой сушки лосятины. Через три дня мясо высохло настолько, что ломтики ломались и стали жесткими. Мы упаковали его в один большой мешок. Теперь можно продолжать путь в верховья Маи, а оттуда к перевалу через хребет Джугдыр.
Пользуясь остановкой, я привел в порядок свои записи наблюдений, дополненные советами старых промысловиков.
Только благодаря тому что я последовал совету профессора Мамонова и делал записи простым карандашом, они у меня сохранились, их не размыло водой во время моих невольных купаний.
Мы рассчитывали до снега подняться в верховья Маи, разыскать там оленеводческую бригаду Удского колхоза и, сменив у них бат на вьючных оленей, идти к истокам Зеи.
Чем дальше, тем бурливее становилась Мая. Бешено мчала она с гор свои студеные, прозрачные, как стекло, воды. Перекаты задолго предупреждали нас о себе гулом воды, летящей через камни. С трудом продвигали мы свой бат, не раз снимали с него груз, чтобы не утопить во время преодоления опасных мест.
Незаметно, мягкой кошачьей поступью подкралась осень. Зарделись листья малины, кружась падали с тальников узкие листья, горячими языками пламени зажглись поднимавшиеся среди хвойных строгих лесов молодые осинники, и белые березы, засыпая, стали ронять на землю желтые пятаки листвы.
В утренние часы с беспокойными прощальными криками пролетали на юг караваны гусей. Завидев нас, они взмывали кверху, теряли на какое-то время клинообразный строй и летели колеблющимся полукружьем, пока постепенно не превращались в призрачную, еле различимую глазом паутинку, терявшуюся за стеной леса.
Осень тревожила, навевала на меня грустные мысли, и я подолгу не мог заснуть, охваченный непонятной тревогой.
Однажды, проснувшись утром, я увидел на травах и мхах искрящийся налет инея, а дальние сопки-гольцы были покрыты снежным покрывалом. Кедровые стланики, ближе всех подступавшие к вершинам, стояли седые от снега. Выглянувшее солнце изломало поверхность сопок, зажгло ослепительным светом склоны, обращенные к нему, и погрузило в голубые тени складки, куда не достигали его лучи.
Нашему плаванию на лодке пришел конец. Нагромождения из принесенных водой деревьев и крутые порожистые перекаты сделали реку непроходимой для лодки. Софронов вылез из бата и пошел берегом на разведку пути. Он ходил очень долго и, когда вернулся, сказал:
- Батом ходить дальше не могу. Надо искать оленей!
Авдеев почесал затылок, что-то промычал в ответ и тоже пошел на разведку. Я решил посмотреть, что из себя представляет река, и пошел за ним следом. Мы прошли километра три. Во многих местах река была перегорожена упавшими громадными деревьями. Конечно, их можно было бы перерубить, но стоило ли затрачивать столько сил ради того, чтобы подняться на лодке еще на десяток-другой километров? Пожалуй, нет. Кроме того, дно реки стало теперь крупновалунным, и мы рисковали посадить бат на камень и проломить днище.
- Маловато воды,- заключил Авдеев.- Будем искан› оленей и пойдем дальше пешим ходом.
Мы разбили лагерь в лиственничном лесу. Бат разгрузили, вытащили на берег и, перевернув, поставили на валики, чтобы зря не гнил. Может, еще придется к нему вернуться!