Проехав километров двадцать, мы остановились. Поставили новую палатку, которую приобрели в колхозе, в ней было уютно и просторно.
В предгорьях хребта Турана, куда доехали на четвертый день, нас встретили густые ельники по ключам, буреломы, непроходимые заслоны молодняка.
Такие места были пригодны для жизни соболей, и мы решили обследовать несколько горных ключей. Поиски вели, как и прежде: я с Авдеевым, а Софронов в одиночку.
Вечером Софронов сообщил, что нашел много соболиных следов, но свежих среди них нет.
- Только стоит ли искать там зверя, охотник до нас ходил, след оставил!
- А зачем ему там ходить? Ведь охота на соболей запрещена, все разно никто у него шкурку не примет,- недоумевал я.
- Может быть, это браконьер,- высказал предположение Авдеев.- Знавал я ловкачей. Они, что ни добудут, всегда сумеют закон обойти и сплавить на сторону, хоть шкурку, хоть панты. В городах есть еще такой народ, покупают!
- Посмотрим… Возможно, это промысловик ходил за другим зверем и след его случайно по этим местам пришелся,- сказал я
Утром я решил вместе с Софроновым пойти посмотреть открытые им соболиные места.
Запушенный инеем старый ельник дремал в морозной дымке, не потревоженный ни единым дыханием ветерка. Тяжелые пласты снега, скопившегося на ветвях, оттягивали их книзу, и деревья выглядели как богатыри, закованные в снежные латы.
Солнце, поднявшееся из-за хребта, осветило вершины деревьев. Они засверкали тысячами алмазных искр, и голубые тени, растворившись в морозной дымке, окрасили их в свой цвет. Тайга заблистала изумительной чистотой, и ели стояли как невесты в подвенечных платьях.
Изредка нам попадались рябчики, но сидели они не на деревьях, а в снежных лунках. Пушистый снег будто взрывался, когда они с шумом вырывались из-под лыж, потревоженные нашим приближением.
Рассевшись по деревьям, доверчивые птицы с любопытством разглядывали нас и, только когда мы подходили близко, улетали. Своей окраской они сливались с цветом коры лиственницы, и когда приникали к суку, становились почти незаметными. Можно было пройти рядом и не заметить, если бы они не выдавали себя хлопаньем крыльев, неожиданно взлетая с дерева и пересаживаясь на соседнее…
На снегу были видны отпечатки соболиных лап. Цепочки следов шли в разных направлениях; ни одна валежина, ни одна отдушина в снегу не оставлена без внимания. Бывает, что один-два зверька в поисках пищи наследят столько, что можно принять их за скопление соболей. Может быть и здесь также? Зимние ночи долги, а тайга бедна пищей. Рассматривая отпечатки лап соболя, припорошеные снегом и инеем, Софронов качал головой:
- Ай-яй, совсем свежего следа нет. Куда зверь ушел?
Короток день зимой, да еще в ельниках. Не найдя свежего соболиного следа, решили хотя бы разыскать охотника, след которого видел Софронов. Мы вышли на его лыжню и пошли по ней.
- Будем на его табор ходить! - сказал Софронов и быстро заскользил на своих широких, подбитых камусом лыжах по следу. Я едва поспевал за ним. В юношескую пору я много бегал на лыжах, но то были спортивные лыжи с палками, а здесь-охотничьи.
Софронов, легко и пружинисто бежавший впереди, вдруг с криком повалился в снег на совершенно ровном месте. Не понимая в чем дело, я поспешил к нему на помощь. Поднимая упавшего товарища, я увидел, что у него из ноги торчит тонкая оструганная палочка, вокруг которой штанина начала пропитываться кровью.
- Денгур!..- простонал Софронов, опускаясь на лыжу.
В век цивилизации, огнестрельного оружия здесь еще было в ходу оружие далекого прошлого, о котором я знал по картинкам в книгах.
Денгур - это лук с острой стрелой, имеющей зазубренный железный наконечник, который охотники Севера настораживали на звериных тропах. Пройдет какое-нибудь животное, заденет тонкую нить, протянутую поперек тропы, и спустит натянутый лук со стрелой. В зависимости от того, на какого зверя настраивался денгур - на высокого или низкого, стрелу нацеливают так, чтобы она попадала в убойное место. Раненый зверь пройдет со стрелой некоторое расстояние, потом заляжет и скончается от потери крови. Охотник найдет его по следу, когда пойдет проверять свои ловушки. Судя по размерам стрелы, Софронов налетел на денгур, поставленный на кабаргу.
Миниатюрным самострелом до сих пор еще добывали охотники соболя.
На крупного зверя, вплоть до медведя и сохатого, ставят проволочные петли. Все эти способы охоты запрещенные- браконьерские, но ими еще пользуются в глухих таежных местах. Жертвой денгура оказался и Софронов.