В сельсовете председатель ждал меня. Проверив документы, он подал мне телеграмму. Она была от Скалова. В ней говорилось: «Из корыстных побуждений ваш маршрут обречен на заведомую неудачу. Срочно опросите местных охотников, старожилов, пересмотрите свой дальнейший путь. Продолжайте настойчиво выполнять задачу. Желаю удачи. Скалов.»
В этой немногословной телеграмме все было мне непонятно: из чьих корыстных побуждений? Кому наша экспедиция стала поперек дороги? Значит, весь путь к Зее был напрасен? Кто-то знал, что там соболей не было, и все же советовал идти именно к Зее? А на чьей совести будет гибель Батракина, лишения, перенесенные нами? И куда идти дальше?
Авдеев нашел соболей на хребте Турана, неужели бросать там обследования? Все это было так неожиданно, что я растерялся. Зима на исходе, разве в оставшиеся месяц-два я успею обследовать новый район, проложить новый маршрут по безлюдной, бездорожной тайге? Надо было обо всем посоветоваться с Авдеевым.
- Плохи наши дела,- сказал я Авдееву и подал ему телеграфный бланк. Он взял, прочитал.
- Как думаете, что делать нам дальше? - спросил я.
- Первым делом Софронова выходить бы удалось, а там что-нибудь придумаем.
- Где теперь искать соболей, как думаете?
- Известно, на Турану пойдем. Я следов там много видел!..
- Там сказано, что наш маршрут обречен на неудачу…
- Маршрут!.. Наш маршрут: Мая - Зея - Селемджа… А Турана совсем в стороне. Мы от своего маршрута отбились еще когда палатка сгорела…
- Выходит, правильно сделали! Ведь Турана и в самом деле в стороне! - воскликнул я.- Может, там и нападем на соболя?
- А что ж. вполне!..
Три дня Софронов метался в бреду. Оля не покидала его ни днем, ни ночью. Она проявила настоящее упорство, отстаивая его здоровье.
- Ты постарайся,- говорил ей не раз Авдеев.- Станет Софронов на ноги, так и быть - поймаю тебе соболя на воротник!
Оля и так делала все, что было возможно в условиях таежного поселка; она использовала народное средство лечения ран - медвежье сало, ускоряющее заживление гноящихся ран. На четвертый день я застал Софронова уже сидящим на кровати.
Увидев меня, он растерянно улыбнулся, протянул мне исхудавшую тонкую руку.
- Спасибо, Саша! Жизнь мне спас, из тайги вынес… Без тебя пропал бы, а теперь хорошо, скоро совсем здоровый буду. Раньше я думал, ты какой человек? Из города, тайги не понимаешь, приехал, языком туда-сюда поработал и все! Теперь вижу-неправильно думал. С тобой можно куда хочешь идти. Ошибался немного я. Ты, Саша, извиняй! Старый я, голова не так работает, как надо. Раньше много худого в тайге видел, каждый обмануть хотел…
- О чем говоришь, Софроныч?..
- Погоди, Саша, дай мне говорить. Ты хороший человек и Софронов к тебе будет хороший, как с родным братом: все будем пополам… Крепко помогать буду…
- Поправляйся сначала…- мне неудобно было выслушивать благодарности Софронова.- Полежи еще недельку-другую, а мы пока с Авдеевым в верховья реки Ын сходим, он там много следов видел…
- Нет, нет, никуда ходить не надо. Слушай меня хорошо, правильно слушай: на Селемджу ходить не надо. Там никогда и раньше соболя не было. Редко-редко один-два в старое время брали. Не надо ходить и к Турану. Итак много времени зря ходили - на Маю, на Зею, по пустому месту ходили. Надо сразу на Бурею идти, в верховья Амгуни, там соболь есть. Сиди, жди маленько, нога заживет, я поведу туда, где соболя, как белки, много…
- Так чего же ты раньше не говорил! - вырвалось у меня.
- Погоди, не горячись. Слушай хорошо: я в прошлом году летом охотился, табун сохатых выследил. Пять штук убил в одном месте. Мясо хотел в рыбкооп сдавать. Думал, много денег заработаю, дом построю. Старый - совсем худой стал. В это время Абреков в Чумикан приехал, на меня протокол написал. Я шибко боялся, как бы он меня в тюрьму не забрал. С кем тогда женка останется, кто кормить будет? Сам к Абрекову ходил, он на меня сильно кричал. Потом я ему четыре соболя дарил - добрый стал, сказал, что судить не будет, только молчать велел. Много меня спрашивал, где я брал соболя, все записал и об этом молчать велел. «Тебе одному, говорит, разрешу в любое время охотиться, другим не дам!» Ты в Чумикан приехал, Абреков такое письмо прислал, чтобы я тебя самой трудной дорогой вел, ни за что соболя тебе не показывал,- глаза Софронова заблестели, он хотел встать с койки, но не смог и только крепко сцепил руки, обхватив колени. Сначала я тоже думал, что ты худо для нас хочешь делать, из нашей тайги соболя забрать, теперь вижу - ошибся. Если маленько соболя живьем брать,- ничего, соболя много, и нам заработок хороший будет! Может, в других местах народу промышлять нечем, пусть и там соболь разводится. Люди должны помогать друг другу, тогда хорошо будет.