— Вы, наверное, хотите спросить, за сколько его приобретет коллекционер? Так?
— Вот именно.
— Ну что ж. Рубль довольно редкий. Думаю, что, если перевести на сегодняшний номинал, рублей сорок — пятьдесят.
— Значит, сто полтинников? — прикинул Андрей.
— Ну не совсем так. Полтинник тысяча девятьсот двадцать четвертого года, хоть и принимается в кассах магазинов как обыкновенный, ценится подороже. Дело в том, что он изготовлен из отличного серебра, хорошо поддающегося обработке. Поэтому весьма ценится ювелирами.
Андрей вспомнил рассказ Дутикова об умельцах и понимающе закивал.
— Но все равно вы правы — обмен отнюдь не равноценный. А вот и счастливый обладатель монеты!
— Здравствуйте, Петр Маркович! — воскликнул подошедший к ним худощавый парнишка в джинсовом костюме, в очках и добавил нетерпеливо: — Нашли мне полтинник?
— Вот этот молодой человек выразил желание, с ним и договаривайся, а то мне некогда, я пошел! — скороговоркой выпалил Петр Маркович и начал удаляться.
— А монета моя где? — крикнул подросток вслед колыхнувшемуся нимбу.
— У него! — уже издали послышался голос Петра Марковича.
— У меня, у меня! — подтвердил Андрей, пристально вглядываясь в лицо паренька.
Он быстро составил мнение о нем. Одет аккуратно, но небогато, держится подчеркнуто независимо, чем-то, скорее своей напористостью и прямотой, он напоминал Андрею его друга Бориса в школьные годы. Смотрел подросток на собеседника холодно-пытливо, будто перед ним не человек, а сломанный будильник, и интересно посмотреть, что у него там внутри.
Так будем меняться? — упрямо спросил подросток.
— Давай для начала познакомимся, — предложил, продолжая пытливо вглядываться, Андрей.
— Василий, — без улыбки сказал паренек и сунул Андрею сухую, крепкую руку, густо залепленную пластырем.
Андрей начал кое о чем догадываться, но, вспомнив наставления начальства, с выводами не спешил.
— А меня Андреем Борисовичем зовут, — начал он было степенно, однако, уловив во взгляде нового знакомца насмешливую искорку, поспешно закончил: — Впрочем, можно — просто Андреем, не возражаю.
— Так что, мало одной монеты? — нетерпеливо прервал его Василий. — Она ведь редкая. Написано: «Петр Великий». Я прочитал.
— Ну молодец, — с иронией похвалил его Андрей. — Поговорить бы надо.
— Мало одной? — снова с нетерпением спросил паренек.
— А есть еще? — вкрадчиво поинтересовался Андрей.
— Нет, только одна. И та, если честно, случайно у меня оказалась, младший братишка с улицы принес...
— Давай все же поговорим, — снова с настойчивостью предложил Андрей, показывая на соседний скверик, который углядел заранее.
— Раз надо, пойдем. Только я спешу, меня один человек очень ждет...
Андрей вновь насторожился: неужели проницательный майор был, как всегда, прав?
Они уселись на свободной скамейке, и Василий выжидательно уставился на Андрея:
— Ну? Будем меняться?
— Скажи мне, Василий, прямо и откровенно: зачем тебе полтинник?
— Как зачем? Какой же вы нумизмат, если не знаете? — Василий снова посмотрел на Андрея так, будто тот сломанный будильник — Там же чистое серебро. Или неправда? Нам так учитель физики сказал
— Так тебе серебро нужно... — начал Андрей.
— Для опытов. Мы хотим с другом сделать гальванический элемент. Он меня сейчас как раз ждет...
Все сразу встало на свои места Андрей откинулся на спинку скамейки, глядя на Василия с явным снисхождением. Паренек уловил насмешку и вспыхнул:
— А ну, отдавайте мою монету!
— Я тебе, конечно, Василий, могу отдать монету, но сначала скажи: у тебя по физике пятерка, а по истории, конечно, трояк?
Глаза Василия округлились, и он уважительно сказал:
— А как вы догадались?
— Ах, Василий, Василий, это нетрудно вычислить. Кстати, знаешь, как твое имя с греческого переводится?
— Как?
— Царственный.
— Ух ты! — восхитился паренек. — Царственный. Надо будет матери сказать. А то, чуть что, ругаться: «Васька, опять картошку не почистил».
— Учил бы историю, то знал бы, что василевсами, точнее, базилевсами царей называли. Например, Александр Македонский базилевсом был. Знаешь такого?
— Проходили, — хмуро бросил Василий.
— Вот так, учат их, учат! — сокрушенно вздохнул Андрей.
— А вы что, тоже учитель? — с подозрением спросил Василий.
— Нет, Вася, я не учитель, — отрицательно помотал головой Андрей и, вдруг наклонившись к подростку, шепотом сказал: — Я сыщик.
— Ой! Опер! — Глаза Василия радостно вспыхнули, но тут же погасли.
— Хочешь, удостоверение покажу?
— Хочу.
Андрей с гордостью извлек красное удостоверение, которое предъявлять пока не представлялось повода.