Интересно, что в объявлении не названы его книги о Ваньке Каине и английском милорде, которые уже успешно разошлись. Характерно объявление о собачке, видимо подаренной писателю генеральшей за то, что он за ней хорошо ухаживал. На маленьких собачек тогда была большая мода и стоили они, видимо, весьма дорого.
Из объявления также видно, что основная сфера знакомств Комарова — крупное лакейство.
Позднее дела писателя поправились, поскольку книги стали выходить издание за изданием, так как постепенно расширялся круг читателей. В предисловии к „Ваньке Каину” говорится о том, что читали люди не только благородного, но и среднего и низкого сословия, а особенно купечество. Не случайно сам Комаров пишет: „Пришло мне на мысль, не могу ли я слабым моим пером оказать простолюдинам хотя малейшую услугу”. И добавляет, что для этого писал свои повести „простым русским слогом, не употребляя никакого риторического красноречия, чтобы чтением оных всякого звания люди могли пользоваться ”.
Таким образом, можно смело сказать, что Матвей Комаров был человеком демократических взглядов, а также, судя по его произведениям, в том числе и о Ваньке Каине, — антиклерикалом. Позднее им было написано еще несколько произведений, однако далеко не все они дожили до сегодняшнего дня. По преданию, Матвей Комаров был убит в Москве в 1812 году французами, уже будучи глубоким стариком.
Такова биография этого замечательного русского человека-самородка, ставшего незаурядным писателем. Однако ему суждено было остаться в безвестности. Спрашивается почему? Основная причина в том, что его произведения относятся к ряду так называемой лубочной литературы, значение которой совершенно недооценивается историками литературы.
Вот что пишет на этот счет сам Виктор Шкловский:
..Неверная и архаическая мысль об исключительно дворянском придворном характере литературы XVIII века все еще портит работы исследователей. (Эта тенденция сохранилась, судя по нашим школьным учебникам! — Б. В.).
Привычка начинать историю с Петра Первого заставила и в области литературы искать событие, современное петровским реформам, чтобы с этого начинать отсчет.
Такой точкой отсчета был выбран историками литературы А. Кантемир, несмотря на то что его сатиры не стали социальным фактом, так как не были обнародованы. Напечатание произведений А. Кантемира произошло в 1762 году, когда они уже были вещами музейными.
...А. Кантемир выбран в родоначальники русской литературы еще и потому, что он занимает собой ее придворную струю, которой преимущественно и занимались.
Между тем уже Кантемир боялся, что его стихи будут «в один сверток свиты иль с Бовой иль „Ершом”», т. е. Кантемир появился не на пустом месте, а боролся уже с определенной литературной, в данном случае лубочной, традицией.
Тредиаковский, так плохо понятый нашими историками литературы, в борьбе за рифмованный стих ссылается на лубочную литературу ”.
И наконец, В. Шкловский справедливо отмечает, что „самая тематика раннего Пушкина, Пушкина эпохи ,.Руслана и Людмилы”, представляет собою композицию тематики лубочной”. Далее он прослеживает влияние лубочной литературы на Вельтмана и Гоголя.
Любопытен и список книг, приводимый Шкловским, тех, что „читал русский человек того времени и времени много более позднего”, которые, конечно же, заслуживают интереса и сейчас. В том числе он называет переводные произведения, например „славнейшей английской писательницы г-жи Радклифф и прочих новейших сочинителей с ужаснейшими заглавиями, например: „Гробницы”, „Мертвецы”, „Пещеры смерти”, „Подземелья”, „Разбойники”, „Колокола аббатов”, „Таинства башен” и т. п. Наряду с ними широкое распространение получили и романы российских писателей, как-то: „Непостоянная фортуна, или Похождения Мирамонда”, „Бессчастный Флоридор”, „Несчастный Никанор, или Приключения российского дворянина Н.„”, „Элегия, или Следствие безрассудной любви”, „Евгений, или Пагубные следствия дурного воспитания и сообщества”, „Похождения Совестьдрала”, „Российская Памела”, „Русский Жиль-Бляз” и пр ”.
Не правда ли, ароматные названия? Это то, что мы бы сейчас назвали „массовой культурой”. Конечно, с точки зрения художественной они, видимо, ниже всякой критики, но как литературные памятники, по-моему, имеют право на существование. Такова позиция и В. Шкловского, хотя он и не скрывает иронии по поводу этих произведений. Вот его выводы: