— А вторая про Ваньку какая? — спросил заинтересованно Василий.
— Сейчас прочитаю. Замечу кстати, что это единственная песня, где указывается мотив. Вероятно, это объясняется тем, что она не была известна. Поэтому было напечатано так:
Бес проклятой дело нам затеял,
Мысль картежну в сердца наши всеял,
Ту распространяйте, руки простирайте,
С радостным плеском кричите: рест... —
это такой термин карточной игры, — пояснил Игорь, — значит «остаток» или «остался».
— Остался в дураках! — под общий смех высказал догадку Василий.
— Очень может быть, — усмехнулся Игорь и продолжил:
Дверь в трактирах Бахус отворяет,
Полны чаши пуншем наливает:
Там дается радость, льется в уста сладость.
Дайте нам карты — здесь олухи есть.
Сенька Разин, Сенной и Гаврюшка,
Ванька Каин и антихрист Андрюшка...
— Это тот самый Андрей — Лжехристос? — нетерпеливо спросил кто-то.
— По-видимому, — кивнул Игорь и закончил песню:
Хоть дела их славны и коль ни срамны.
Прах против наших картежных дел.
— Вот такая лихая песня, — резюмировал Шапошников. — Шкловский предположил почему-то, что она интеллигентского происхождения.
— Тогда, по-моему, интеллигенции еще не было, — фыркнул Красовский.
— Он не то имел в виду, — загорячился Игорь.
— То — не то, — поддразнил Андрей.
Максим Иванович, прекращая начинающуюся перепалку друзей, постучал карандашом по столу.
— Давайте обсудим наши дальнейшие планы, — сказал он. — Думаю, что выражу общее мнение членов КЛИО, если предложу провести новое расследование дела Ваньки Каина. Нет других мнений?
— Нет, нет!
— Хорошо. Предлагайте докладчиков. Кто нас введет в обстановку того времени, даст характеристику этой эпохи?
Лариса подняла руку:
— Можно мне заняться этим?
Максим Иванович улыбнулся:
— Век женского царствования. Конечно, Лариса, тебе и карты в руки.
— Жизнь Ваньки Каина разбивается на три этапа, — продолжал он. — Его воровская жизнь до перехода в полицию, второй этап — Ванька Каин — сыщик, и третий этап — его арест, следствие и каторга. Итак, кто возьмет первый этап?
Учитель взглянул на Василия. По лицу подростка было видно, что ему очень хочется взяться за доклад, но он робеет...
— Василий, возьмешься? Ведь ты у нас пока кандидат! — сказал Максим Иванович.
Василий благодарно улыбнулся:
— А можно, мы вдвоем, с Митей?
— Конечно, можно. Вдвоем веселей, да и проверять друг друга будете. Ну, по теме «Каин — сыщик», я думаю, Андрей возьмется, как профессионал?
— С удовольствием. Тем более что хочу проверить версию Воскобойникова о благородном разбойнике, — с готовностью согласился Красовский.
— Третий этап, связанный со следствием, прошу оставить за мной, — быстро, чтобы его не опередили, сказал староста, — тем более, что потребуются солидные источники...
— Нет возражений, — согласился Максим Иванович. — Но при условии, что каждый себе в помощь подберет команду из членов клуба, идет?
— Кто со мной? — тут же спросил Красовский и удовлетворенно улыбнулся, увидев лес рук.
— Постойте, — раздался голос Василия, — а где мы эти книжки возьмем?
— Какие?
— Ну, Матвея Комарова и самого Ваньки Каина. Они ведь редкие, а в «Леннику» нас не пустят.
— Вопрос серьезный, — согласился Максим Иванович. — Придется подключиться мне. Сейчас в этой библиотеке существует новая форма обслуживания — можно по предварительному заказу получить ксерокопию книги или ее нужной части, что я и сделаю. А потом установим очередь...
«ВЕК ОСЬМНАДЦАТЫЙ»
— Как сообщал Ванька Каин в своем сочинении, родился он в царствование Петра Великого, а был сослан на каторгу, где, видимо, и погиб, когда на престоле находилась дочка Петра — Елизавета, — так начала свое сообщение Лариса на следующем заседании КЛИО. — Таким образом, моя задача — рассказать об обстановке, быте, нравах и обычаях, царивших на Руси в двадцатых — пятидесятых годах восемнадцатого столетия. Характеризуя политический строй этого века, историки называют его веком личного фаворитизма, веком «случайных», «припадочных» людей. По смерти Петра Великого в тысяча семьсот двадцать пятом году не осталось завещания, которым по его установлению должна была передаваться верховная власть. Воспользовавшись этим, гвардия во главе с Меншиковым возвела на престол вдову Петра Екатерину. Реальную власть должен был осуществлять созданный при императрице верховный тайный совет, однако фактически всем управлял фаворит, князь Меншиков. Сама Екатерина сделала попытку как-то ограничить его власть, введя в совет мужа своей дочери, Анны Петровны, герцога голштинского Карла Фридриха. Однако помогло это мало. Когда, процарствовав два года, императрица умерла, Меншиков составил от ее имени завещание, подписанное ее дочерью Елизаветой, по которому наследником объявлялся ее брат, двенадцати летний Петр с его потомством, а в случае его смерти без потомства последовательно цесаревны Анна, Елизавета и сестра Петра великая княгиня Наталья с их потомками. Себя Меншиков обеспечил в завещании Екатерины обязательством Петра жениться на его дочери Марии.