— То же самое можно сказать и о Ваньке Каине, — не преминул заметить Красовский. — Ведь Ванька, безусловно, личность необыкновенная. В других условиях, получив образование, он мог стать великим актером, а может, даже писателем. Но что он мог сделать — сын крепостного? Вот и покатился Ванька по наклонной плоскости, направив все свои незаурядные способности на обман и воровство.
НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ
Когда Андрей вернулся с работы, дверь ему открыла улыбающаяся мать.
— В кои веки пришел вовремя, — сказала она.
— А что случилось? Опять у кого-нибудь билеты в театр горят и ты взялась выручить, памятуя о необходимости культурного роста собственного сына? — не преминул съехидничать Андрей, вспомнив, как недавно провел тоскливых два часа, томясь с матерью на бездарном спектакле.
Но мать не рассердилась в ответ на ехидную реплику и, дождавшись, пока Андрей снимет шинель, таинственно сказала:
— Тебя ожидает сюрприз!
— Сюрприз? — поднял брови Андрей, не любивший неожиданностей, но тут же он широко улыбнулся, увидев в проеме двери знакомую фигуру. — Борька! Вот это действительно сюрприз! Неужели досрочно демобилизовался?
Они нежно обнялись, а мать, растрогавшись, даже смахнула украдкой слезу, глядя на коренастого широкоплечего матроса. Она давно уже не считала Бориса «бичом божьим», напротив, была уверена, что его очень недостает, чтобы «поправить» Андрея кое в чем.
— В качестве поощрения дали отпуск, — высвобождаясь из медвежьих объятий и одергивая форменку, сказал Борис. — За отличные стрельбы. Вот недельку побуду с вами. Как вы тут без меня? Чувствую, что сидите каждый в своем углу и почти не общаетесь. Разве не так?
— Знаешь нашу московскую суету, — начал смущенно оправдываться Андрей.
— Звони немедленно, — повелительно показал на телефон Борис, — И Игорю, и Ларисе. Место встречи...
— А зачем вам куда-то идти? — обиженно спросила мать Андрея. — Я сейчас самоварчик поставлю.
— Не возражаешь? — спросил Андрей.
— Да господи, конечно, нет. Тем более, Алла Николаевна, я и конфеты ленинградские привез. Звони, звони, не мешкай!
Первым прибежал Игорь и кинулся обниматься, даже не раздевшись.
— Что-то ты, братец, похудел, — сказал укоризненно Борис, пока Игорь протирал запотевшие очки. — Спорт, видать, совсем забросил?
— Так ведь диплом защищаю, ни до чего другого руки не доходят, — стал оправдываться Игорь.
— Ну и как? Много открытий будет в твоем дипломе? — улыбаясь, спросил Борис.
— Открытий, может, и не будет, а новые источники по Смутному времени раскопал, — воинственно тряхнул головой Игорь. — Кстати, помните, как мы судили Бориса Годунова? И признали его виновным в убийстве?
— Ну еще бы, — кивнул Борис. — Виноват мой тезка, ох как виноват!
— Так сейчас среди историков вновь появились сторонники версии, что Дмитрий остался жив.
— Не может быть? — удивился Борис. — Что, появились новые факты?
— Новых фактов не так много, но соответственно переосмысливаются старые, — уклончиво ответил Игорь.
— Старик, не темни, излагай! — набросился на него Борис.
— Соскучился по сплетням семнадцатого столетия? — сыронизировал Андрей, принесший из кухни посуду. — Что-то Лариса задерживается.
— Что ты, девушек не знаешь? — подала голос из кухни мать. — Небось в парикмахерскую заскочила, чтобы Бориса поразить!
— А я и так уже давно Ларисой сражен, — с серьезным видом заметил Борис, и было непонятно, шутит он или нет. — Так давай, Игорек, излагай, с чего это вдруг Дмитрия оживили.
— Ну, не совсем вдруг. Лет двадцать назад был опубликован новый источник — «Пискаревскнй летописец», автором которого был Арсений Эласонский, архиепископ Архангельского собора в Кремле, являвшийся современником тех событий. Так вот, он сообщает, что в тысяча пятьсот девяносто девятом или в тысяча шестисотом году к инокине Марфе…
— То есть Марии Нагой? — нетерпеливо спросил Борис.
— А, не забыл еще, — усмехнулся Игорь. — Да, именно к ней пришли два монаха в разодранных рясах, что-то ей сказали тайное, и она вдруг отдала им самое святое — нательный крест своего сына, который являлся царственным знаком!
— Ну и что? Подумаешь, крест! — пожал плечами Борис.
— Как «ну и что»! — возмущенно всплеснул руками Игорь. — Кому Марфа могла отдать крест? Только сыну, конечно! И в связи с этим и остальные факты начинают играть новыми гранями.