Свидания секретных сотрудников с офицерами происходили на конспиративных квартирах охранного отделения, которых одновременно бывало в Москве четыре-пять. Квартиры эти содержались надежными лицами из числа надзирателей или канцелярских служащих охранного отделения. С иными сотрудниками офицер встречался чуть ли не ежедневно, с другими — не чаще раза в месяц, а то и реже. Сведения сообщались устно, в беседе с офицером.
Иногда сотрудники представляли письменные донесения. А в обязанности некоторых осведомителей, в частности таких, как Блондинка, входило представление более или менее обширных литературных обзоров тех или иных отраслей политического и общественного движения.
Все рассказанное сотрудником офицер, как правило, в течение суток оформлял в виде агентурной записки, где указывалась фамилия офицера, кличка агента, дата приема сведений и к какой партии или движению они относятся. Далее шло содержание сведений. На широких полях делались пометки о принятых мерах — обыски, аресты, «установка» лиц, упоминаемых в записке, и так далее. На основании агентурных записок составлялся карточный алфавит на всех упоминаемых лиц. Карточки были разных цветов: синие — у социал-демократов, красные — у эсеров, зеленые — у анархистов, белые — у кадетов, желтые — у студентов. Кроме общего алфавита агентурного отдела, содержащего триста тысяч карточек, существовал специальный социал-демократический алфавит.
Сведения агентурного отдела передавались по необходимости в отдел наружного наблюдения. Каждый вечер филеры собирались в отделе, сдавали свои рапортички и получали новые задания. Их обязанностью было исключительно внешнее наблюдение, то есть представление о том, когда и куда ходил наблюдаемый, с кем встречался или беседовал, как был одет, какие у него наружные приметы (походка, облик, растительность и так далее), что носил или возил с собою, где и как исчез из-под наблюдения...
При этом филерам предписывалось не приближаться к наблюдаемым, разговоров их не слушать, дабы «не провалить наблюдение». Охранное отделение давало им сведения о предстоящих собраниях, а филеры должны были провожать членов собрания до их домов и доносить, кто и куда вернулся.
Иногда филерам поручалась доставка в охранку кого-либо из наблюдаемых, которых они старались «взять» в безлюдном месте и приглашали следовать на извозчике.
Офицеры отделения часто поручали филерам наблюдать за своими сотрудниками в целях проверки их донесения. Филеры никогда не знали, наблюдают ли они за «своим», то есть за лицом, состоявшим секретным сотрудником охранки, или не за своим.
Пешим филерам помогали извозчики охранного отделения, обязанности которых заключались в том, что в означенное время надо было прибыть в определенное место или отвезти филеров или начальство, куда нм было приказано.
Особых самостоятельных поручений по слежке конным филерам не давалось, даже воспрещалось подъезжать близко к наблюдаемой квартире, чтобы не «провалить наблюдение».
Отделу наружного наблюдения подчинялись также полицейские надзиратели участков. Они по требованию офицеров и чиновников отделения наводили формальные справки о лицах, интересовавших охранку в каком-либо отношении: делали выписки из домовых книг, расспрашивали иногда домовую или гостиничную администрацию о том, кто именно и по какому документу проживает, чем занимается, куда ходит, откуда приехал и так далее.
Кроме участковых, имелись еще вокзальные полицейские надзиратели. Они обязаны были присутствовать при отходах и приходах поездов для оказания содействия филерам.
— Отлаженная машина, что и говорить, — заметил Игорь. — Все, что ты нам рассказал, Боречка, конечно, очень полезно, но в поиске Зинаиды мало что прибавило. Согласен?
Борис пожал плечами:
— Конкретных секретных сотрудников мне действительно не удалось установить. Как известно, после свержения царя охранка в первую очередь сожгла свои архивы. Правда, один любопытный снимок я вам все же покажу. Он был опубликован в газете «Социал-демократ» за девятьсот девятый год. Мне разрешили сделать фотокопию.
Борис эффектным жестом бросил фотографию на стол. Все по очереди внимательно начали ее рассматривать. На снимке был изображен худощавый мужчина, одетый довольно элегантно, в мягкой круглой шляпе, сидящий в вольной позе, нога на ногу, на садовой скамейке. Живое лицо украшено пышными усами. Под фотографией имелась подпись:
«Рабочий Иван Федорович Петров (он же Иван Федоров, он же Гриша Петров), бывший член московской с.-д. организации и московского профессионального союза по металлу, объявляется провокатором.