— Да, да, чуть постарше тебя, — словно угадывая мысли Андрея, повторил Дутиков. — Сложное было дело. Трудно было иногда понять, где кончается коллекционер, а где начинается стяжатель, спекулирующий золотыми монетами, а то и валютой. Нам тогда очень помог разобраться в хитростях коллекционирования Петр Маркович. Он, кстати, и сейчас помогает. Вот ты думаешь, задача уголовного розыска только преступников за руку хватать? Мы не в меньшей степени должны и профилактикой заниматься. Побеседуешь своевременно с каким-нибудь особо ретивым коллекционером — глядишь, человек понял, не стремится, наплевав на закон, заполучить какую-то особо редкую монету.
— Раритет, — поддакнул Андрей.
— В о-во, раритет, — покосившись на него, передразнил майор. Он вернулся к столу, сел и снова направил на себя вентилятор. — Так вот, заметил Петр Маркович вчера одного подростка. Паренек, видать, интеллигентный, в очках, и у магазина впервые. Петр Маркович к нему: дескать, что желаете обменять, молодой человек? Молодой человек протягивает ему вот эту монету и говорит, что желает ее обменять на серебряный полтинник тысяча девятьсот двадцать четвертого года выпуска. Что подумал Петр Маркович?
Что парень не знает, что в руках у него серебряная монета, — быстро, как на уроке, ответил Андрей.
— Правильно. И что еще подумал Петр Маркович?
— Что монета эта не его, — так же увлеченно и быстро проговорил Андрей.
— Соображаешь, — удовлетворенно хмыкнул Дутиков. — Вот Петр Маркович и попросил у паренька эту монету на денек и обещал сегодня дать ответ, найдет ли он необходимый полтинник. Потом пришел сюда и попросил приглядеться к пареньку, о чем я соответственно и прошу тебя, ясно? Ведь можно предположить, что эту монету он...
— Стащил у кого-то, — радостно докончил Андрей. — Иначе бы он знал, что этот рубль серебряный.
— Пожалуй, — согласился Иван Семенович. — Впрочем, сначала надо это аккуратно проверить, чтобы ненароком не оскорбить парня. Ведь незаслуженная обида может оставить шрам на всю жизнь. Разве мало бывает обид из-за поспешных выводов некоторых ретивых следователей? А если он просто нашел эту монету?
— Серебряный рубль в Петровскую эпоху на дороге не мог валяться, — скептически заметил Андрей. — За него лошадь можно было купить. А уж в наше время такая редкость тем более валяться не будет.
— Могут быть всякие случайности, поэтому будь поделикатнее, — сказал Дутиков. — Проще всего было паренька сюда пригласить Но, повторяю, не хочу его оскорбить подозрением. И с другой стороны, можно и спугнуть официальным допросом. Вдруг за его спиной действует...
— Банда! — восхищенно высказал догадку Андрей.
— Стоп! — неожиданно командным голосом произнес Дутиков, хлопнув огромной ладонью по столу, так что подпрыгнул вентилятор. — А ну, верни коробочку!
— П-почему? — испуганно спросил Андрей.
— Тебя куда понесло? Какая банда? Ты, может, и пистолет возьмешь на встречу?
Андрей покраснел, поскольку, если честно, такая мыслишка у него шевельнулась.
— Разве я не могу версию выдвинуть? — пролепетал он. — Вот и вы сами же сказали...
— Что я сказал? — нахмурил брови Дутиков.
— Что за его спиной действует...
— Вечно ты не дослушаешь и торопишься с выводами, — уже остывая, назидательно сказал Дутиков. — Я имел в виду этот самый полтинник тысяча девятьсот двадцать четвертого года. Зачем он ему, как думаешь?
— Может, для коллекции? — предположил Андрей.
— Вряд ли, — не согласился Иван Семенович. — Явно, что парень — новичок.
— Так все когда-нибудь начинали, — философски заметил Андрей.
Дутиков усмехнулся:
— Это ты прав. Но почему именно полтинник, и именно этого года?
— Просто начал коллекцию собирать с советских монет. Это же легче для дебютанта.
— Не исключено, — вдруг согласился Иван Семенович, но тут же, хитро прищурившись, заметил: — Однако может возникнуть другая версия... — И, увидев вновь вспыхнувший огонек азарта в глазах Андрея, нарочито испуганно добавил: — Я говорю — может быть. Не есть, а может быть, уяснил разницу?
— Так какая же? — нетерпеливо спросил Андрей.
— За полтинником этим может очень интересная ниточка потянуться. Серебро, которое в них содержится, очень умельцами ценится. Сейчас в моде ювелирные изделия из серебра, соображаешь? Так вот, умельцы, имея такой полтинничек да набор полудрагоценных камней, топаза или бирюзы, такие гарнитурчики делают, что если не красивее, то, во всяком случае, оригинальнее, чем в магазине. А модницы как раз обожают не стандартное, а нечто индивидуальное, поэтому за ценой не стоят...
Лицо Дутикова при этих словах помрачнело, а Андрей поинтересовался:
— Откуда вы так хорошо знаете?
— Жена недавно через знакомую кольцо, серьги и кулон приобрела, сколько заплатила — страшно сказать. И еще хвастается, что сделано, мол, все из одного полтинника.
— Так вы предполагаете, что пацан ищет для какого-то умельца?
— Вот именно.
— Что ж тут незаконного? Народные промыслы у нас поощряются.
— Правильно. Однако ты же указ о нетрудовых доходах знаешь. Этот умелец наверняка никаких налогов не платит. Дамочки его не выдадут, ведь заказы он выполняет только через хороших знакомых, а вот с сырьем туговато. Сам «светиться» среди нумизматов не захотел, вот и подослал мальца. Как версия?
— Я думаю, что это действительно так! — твердо сказал Андрей.
— Уверенность будет тогда, когда мы с этим умельцем познакомимся, — назидательно поднял палец Дутиков, — а пока при выяснении ты должен проявить максимум осторожности и деликатности. Сможешь?
— Постараюсь, — сказал Андрей, поднимаясь.
— Ну вот это уже глас инспектора, — улыбнулся Дутиков. — Кстати, пойдешь на встречу, пиджак в галстучек оставь здесь. Оно и гигиеничнее в такую жару, и естественнее. Ну-ну, не красней. И самое главное — о каждом своем шаге сообщай мне по телефону. Никакой самодеятельности, предупреждаю вполне серьезно!
...Петр Маркович оказался точно таким, каким описал его Дутиков, — маленьким, толстеньким, в яркой рубашке навыпуск и парусиновых брюках салатного цвета. Он тоже, видать, узнал Андрея по описанию майора и резво подскочил к нему, будто резиновый мяч:
— Почему опаздываете?
Андрей молча показал ему на циферблат ручных часов — без двух минут два.
— Но я же просил не в два, а к двум, — тут же вывернулся старичок. — Есть же разница. А если бы мальчик пришел раньше, что бы он про меня подумал? Он бы подумал, что Петр Маркович нечестный человек! А в результате? В результате, как минимум, потерял бы веру в человечество.
— В школе математику преподавали? — усмехнулся Андрей.
Нимб над головой Петра Марковича удивленно дрогнул.
— Нет, логику. А как вы догадались? Наверное, Иван Семенович что-нибудь говорил?
— Нет, сам вычислил, — не без гордости сказал Андрей. — По манере спрашивать и самому же отвечать. У нас так математик уроки вел.
— Ишь ты, Пинкертон! — восхищенно покрутил головой Петр Маркович. — Вы, кстати, сразу поняли, что рубль серебряный?
— Конечно! — рассмеялся Андрей. — Петр Маркович, вы мне лучше скажите, как специалист, сколько такой рубль может стоить?
— Вы, наверное, хотите спросить, за сколько его приобретет коллекционер? Так?
— Вот именно.
— Ну что ж. Рубль довольно редкий. Думаю, что, если перевести на сегодняшний номинал, рублей сорок — пятьдесят.
— Значит, сто полтинников? — прикинул Андрей.
— Ну не совсем так. Полтинник тысяча девятьсот двадцать четвертого года, хоть и принимается в кассах магазинов как обыкновенный, ценится подороже. Дело в том, что он изготовлен из отличного серебра, хорошо поддающегося обработке. Поэтому весьма ценится ювелирами.
Андрей вспомнил рассказ Дутикова об умельцах и понимающе закивал.
— Но все равно вы правы — обмен отнюдь не равноценный. А вот и счастливый обладатель монеты!
— Здравствуйте, Петр Маркович! — воскликнул подошедший к ним худощавый парнишка в джинсовом костюме, в очках и добавил нетерпеливо: — Нашли мне полтинник?
— Вот этот молодой человек выразил желание, с ним и договаривайся, а то мне некогда, я пошел! — скороговоркой выпалил Петр Маркович и начал удаляться.