Об этом подумалось Игорю, когда он взглянул на стоявших рядышком, как бывало прежде, Ларису и Андрея. Сердце его при виде этой пары, увы, тоже не сжалось ревниво, как прежде. Дело в том, что все больше мысли его обращались к некоей светловолосой сокурснице по имени...
Ход его размышлений прервал Василий, пришедший на этот раз в школьном пиджаке и галстуке, видимо, чтобы выглядеть посолиднее. Он решительно растолкал ребят, которые были и повыше, и покрепче его, и с восторгом крикнул, обращаясь к Красовскому:
— Андрей! Ничего себе кладик мы нашли, а? Подумать только, все началось с какой-то зеленой монетки!
— А, Вася! Действительно, если бы ты не перепутал серебро с медью, — добродушно подтрунил Андрей, — вряд ли этот клад был бы обнаружен.
Он обнял подростка за плечи, гася в нем вспыхнувшую обиду, и подвел к стенду.
— Ну, эти рубли, я думаю, ты уже не перепутаешь?
— Конечно, отчистили, вот сразу и видно, что серебряные, — парировал Василий, потом оглянулся с любопытством: — А где товарищ майор? Он ведь тоже обещал прийти?
— Будет попозже: на совещание в главк вызвали, — ответил Андрей.
— Смотри, какие монеты интересные.
— А это тоже петровский рубль? Рисунок совсем не такой! — воскликнул паренек.
— Правильно. Скоро ты совсем нумизматом станешь, — подтвердил Андрей. — Этот рубль первый, выпущенный Петром в тысяча семьсот четвертом году. До этого своих рублевых монет в России не было. Видишь, здесь Петр совсем молодой, почти мальчик. И лаврового венка нет. Полтавская битва еще не состоялась...
— А Петербург уже был! — в тон ему сказал Игорь.
— Да, выход к морю Россия завоевала, или, как сказал сам Петр, «окно в Европу» было проделано. Для торговли нужны были деньги, равноценные тем, что имели хождение на европейском рынке. Вот и появился этот рубль. Можешь прочитать, что на нем написано?
— «Царь Петр Алексеевич всея России повелитель», — по слогам прочитал Василий. — А рядом что за монета?
— Такой же рубль, только лежит обратной стороной — реверсом. Видишь — двуглавый орел?
— А, поэтому пошла игра «орел или решка»? — догадался Василий.
— Точно. И надпись здесь любопытная.
— «Монета добрая цена рубль», — прочитал Василий. — Что значит «добрая»? Как будто может быть злая?
Андрей рассмеялся:
— Нет, в смысле доброкачественная. Я ж тебе говорил, что рубль был подготовлен впервые и чтобы в народе к нему отнеслись с доверием, сделали об этом надпись. А вот серебряная полтина Петра — и рисунок, и надпись, как на рубле. А рядом, гляди, рубли вроде того, что ты нашел, узнаешь?
— Да, на голове Петра лавровый венок! А на этих женщина какая-то изображена...
— Гляди внимательнее. Тут две женщины. Одна — императрица Анна Иоанновна, племянница Петра, дочь его старшего брата.
— Видать, злая баба была, — заметил Василий. — Вон профиль какой хищный!
— Устами младенца глаголет истина, — хихикнул Игорь, но осекся под укоризненным взглядом Андрея.
Однако Василий не заметил насмешки, увлеченный разглядыванием монет.
— А эта вроде посимпатичнее! — заметил он, показывая на следующую монету.
— Императрица Елизавета Петровна, дочь Петра, — сказал Андрей.
— Сразу видно, что щеголиха! — не выдержала Лариса. — Поглядите, три монеты, и на всех одета по-разному. Помнится, она издала указ, что на бал нельзя было прийти во второй раз в том же платье!
— Пойдем ко второму стенду, — предложил Андрей.
— Постой, — задержал его Василий и добавил по-хозяйски: — Я здесь еще не все осмотрел.
— Обстоятельность — непременная черта историка. Хвалю, — серьезно сказал Игорь, хотя в его глазах и блеснули чертики.
Андрей покосился на друга, но в этот момент Василий дернул его за рукав:
— Андрей, а это что за мелочь? Тоже монеты? Почему они не круглые, а продолговатые и такие маленькие?
— Потому что «вши», — фыркнул Игорь.
— Вши? Какие вши? — недоверчиво взглянул на него Василий. — Смеешься? Андрей, чего он издевается?
— Нет, все правильно, не обижайся, Васенька! — услышали они голос сзади.
Обернувшись, они увидели, что к ним незаметно подошли Максим Иванович и Александр Григорьевич.
— Даже не просто «вши», а «старые вши», — продолжал Максим Иванович. — Так царь Петр презрительно называл монеты, которые до него почти двести лет безраздельно властвовали на российском внутреннем рынке.
— Да, серебряная копейка была в ту пору основной денежной единицей, — поддакнул Александр Григорьевич.
— Так это копейки, — разочарованно протянул Василий. — А почему они все какие-то скособоченные?
— Потому что технология их изготовления была примитивная, еще дедовская, — пояснил Александр Григорьевич. — Брался серебряный слиток, расплавлялся до тягучего состояния и через отверстие протаскивался так, что превращался в проволоку диаметром пять-шесть миллиметров. Эту проволоку рубили на равные кусочки, потом эти кусочки с помощью наковальни и металлического стержня, гладкого с одного конца, превращали в бляшки, а уж эти бляшки попадали к чеканщикам. Это была самая ответственная и тонкая работа. В маленькой наковальне, в специальном углублении, помешался нижний чекан с зеркальным изображением всадника с копьем...
— Георгий Победоносец — символ Московского царства, — не преминул заметить Шапошников.
— Да, на этот чекан клали заготовку, сверху чеканщик накладывал еще один чекан, который так и назывался — «вершинник», в отличие от нижнего, называвшегося «исподником». На верхнем были нанесены имя и титул правителя государства. Удар молотком — и копейка готова.
— Сколько их здесь! — задумчиво произнес Василий. — Наверно, не меньше ста?
— Триста одиннадцать, — ответил Александр Григорьевич. — Это и странно...
— Что странно? — встрепенулся Андрей, предвкушая очередную загадку.
— Странное сочетание — рубли и копейки, — объяснил ему Максим Иванович. — Если человек накапливал свое добро по копейкам, откуда вдруг столько рублей? И наоборот, если у него такое состояние, зачем в клад хоронить копейки? Ведь общая стоимость клада огромна. Вы у соседнего стенда были?
— Нет еще, — мотнул головой Красовский. — К нему и пробиться трудно, там все наши кружковцы толпятся.
— Неудивительно, — рассмеялся Александр Григорьевич. — Ведь на нем наиболее ценная часть клада...
Красовский решительно шагнул вперед:
— А ну, орлы, пропустите. И вообще пора рассаживаться. Игорь, ты что-то плохо командуешь...
Тут его голос осекся, и он даже присвистнул от неожиданности.
— Андрей, что там? — рванулся к нему Василий.
— Золото... Гляди — рубль, а это полтина. А это елизаветинские пяти-и десятирублевики. Действительно, богатство. А самое главное — монеты очень редкие. Ведь их изготавливали в небольшом количестве, только для внешнего рынка. У обыкновенного купца ведь таких монет не могло быть, так, Максим Иванович?