Можно сказать, что мое время кончилось, подумал Григорий.
Молли разлепила левый глаз, потом правый.
– Ты еще здесь, Григорий? Боже, ты же опоздал.
– Извини, дорогая.
Она рассмеялась, но внезапно смех сменился раздражением.
– Кто такая Тата? – требовательно спросила Молли. – Я слышала, как ты называл это имя. Это твоя новая подружка, Григорий?
– Нет, нет, любовь моя, – заторопился Григорий. – Тата – это князь. Князь Таташкин, сказочный герой моего детства. Великий рыцарь, который спасает мир. Он часто снится мне, вот и все.
– На тебя трудно сердиться, – пролепетала Молли, пытаясь придать своему лицу младенческое выражение. – Ты такой обаяшка. Молли обожает своего Григория.
Она вытянула губы для поцелуя, и Григорий нежно поцеловал ее.
– Я тоже люблю тебя, милая, – сказал он и ушел.
Джек Хаммел видел фильм «Сумасшедший» в раннем возрасте, будучи впечатлительным подростком, и по этой причине, хотя Бет так толком и не поняла ее, запретил ей входить в ванную, когда он принимал душ.
– Дорогая, – говорил он, – если бы ты видела этот фильм, то все поняла бы. Парень входит в ванную, когда девушка принимает душ. Сквозь занавеску видна только его тень, и…
– Не желаю слушать, – отвечала Бет, затыкая уши.
Поэтому когда дверь ванной открылась и сквозь струи воды и полупрозрачную пластиковую занавеску Джек увидел черную тень, он вздрогнул, вспомнив тот кадр из фильма. А через секунду его охватила ярость: снова Бет забыла о его словах.
– Бет, дорогая, ну сколько раз я должен…
Внезапно занавеска с шумом отлетела в сторону и Джек раскрыл рот от удивления. Он увидел, что это вовсе не Бет, а какая-то фигура из страшного сна. Перед ним стоял человек в высоких черных ботинках, черном армейском комбинезоне и с черной маской на лице. Даже оружие у него было черное. Джек, немного разбиравшийся в оружии, узнал пистолет-пулемет «узи» с глушителем на коротком стволе.
Чувствуя, что обмочился от страха, он так и стоял неподвижно под струей воды. Мужчина в черном слегка повел стволом «узи».
– Мои дети, – взмолился Джек, поднимая ослабевшие руки. – Боже, пожалуйста, не трогайте моих детей. Пожалуйста, прошу, не трогайте детей!
В дверях показался еще один вооруженный человек. Этот был без маски, с сильно загорелым лицом, белоснежными зубами, как на рекламном плакате зубной пасты. По его облику чувствовалось, что он командир, в руке мужчина держал черный автоматический пистолет, тоже с глушителем.
– Успокойтесь, мистер Хаммел. И не стоит торчать здесь весь день.
Мужчина наклонился и свободной рукой повернул кран.
– Ненавижу, когда понапрасну расходуют воду, – почти дружеским тоном сообщил он. – А теперь вытирайтесь и одевайтесь. У нас есть для вас работа. Герман, если он будет копаться, поторопи его.
Говоря это, он бросил взгляд на часы для подводного плавания, перевернутые на запястье циферблатом вниз.
– Нам надо соблюдать график.
Джек быстро оделся, колени и руки у него дрожали. Человек с «узи» не сводил с него глаз. Он никак не мог справиться с пуговицами на ширинке, и его тревожила мысль, что командир даже не удосужился надеть маску. Не означает ли это, что их всех убьют, потому что они видели его лицо?
А забыть такое лицо невозможно. Этакая морда профессионального защитника-регбиста, с переломанным носом, напоминавшим ястребиный клюв, пустые глаза, светлые короткие волосы, широкие скулы, загорелая, почти задубевшая кожа.
Мужчина напоминал давнего тренера по футболу, у которого занимался Джек, а тренер этот был еще тот сукин сын.
– Быстрее, – приказал человек с «узи».
– Хорошо, хорошо, – заторопился Джек, натягивая рабочие сапоги.
Внизу в кухне он обнаружил двух своих дочерей, смирно сидящих за столом и поглощающих «Хони Натс». Впервые за завтраком было так тихо. Жена стояла у плиты. Кроме них, в кухне было пять человек в черном. Четверо держали какое-то странное оружие, знакомое по фильмам, в руке у командира был пистолет.
Джека совсем доканала эта картина. Как будто эти парни появились здесь с экрана телевизора. Он стоял молча, пытаясь хоть что-то сообразить.
– Видите, мистер Хаммел, мы никому не причинили вреда. Обычный завтрак. Никаких проблем.
– Что вам нужно? – пробормотала Бет.
Лицо ее побелело, двигалась она, как автомат. Джек видел, что ее колотит от страха. Уставив глаза в пространство, Бет крепко обхватила себя руками, словно она замерзла. Джеку захотелось обнять жену и выгнать отсюда этих мужчин.
– У нас совсем немного денег, – сквозь ком в горле вымолвил он, хотя было ясно, что этим людям нужны не деньги. Но он даже не хотел гадать, что им нужно.
– Идите сюда, пожалуйста, – сказал командир. Они прошли в гостиную.
– Все очень просто, мистер Хаммел. Нам надо выполнить одну работу, но мы с ней не можем справиться, а вы сможете. Поэтому вам придется пойти с нами.
Что-то странное было в его голосе. Даже не акцент, просто он старался правильно выговаривать слова.
– А если… если я не пойду?
– Лучше пойти, мистер Хаммел. Мы оставим здесь несколько человек. Так что вам лучше пойти, чтобы избежать неприятностей.
– О Боже, только не трогайте их. Я все сделаю, только не…
– Мистер Хаммел, если сделаете все, что вам скажут, никто не причинит вреда ни вашей жене, ни детям. Вы поняли?
– Да.
– Можете сказать им до свидания. Если все пойдет хорошо, то к полудню вы вернетесь домой. А если нет, то примерно через день. Но с вашей женой и детьми все будет в порядке.
– Да, да. – Джек старался, чтобы его голос не звучал слишком испуганно. – Я все сделаю. Нет проблем, все сделаю.
– Вот и отлично. А теперь пошли.
– Вероятно, я задаю дурацкий вопрос, но куда мы идем?
– На встречу с генералом, мистер Хаммел.
08.00
Хапгуд по натуре был комиком и ничего не мог с этим поделать. Например, еще в третьем классе на их выпускной фотографии его лицо было ярким пятном.
Одноклассники застыли в немом напряжении, он один смеялся чему-то своему.
– Донни, – спросила тогда его мать, – что же мы будем делать с тобой?
Но сделать с Донни почти ничего не удалось. Он смеялся в школе и колледже, прекрасно при этом успевая. Смеясь, женился, смеясь, практически разошелся с женой. Правда, при теперешней работе смешливости у него поубавилось, поскольку оказался он среди людей, которые мало смеялись. Но все-таки и здесь Донни не мог совладать с собой. Сделав на листке картона крупную неряшливую надпись, он прилепил его липкой лентой над тяжелой стальной дверью Центра управления запуском. И так по-ребячески смотрелась эта вывеска рядом с армией выключателей, среди внушительных, вездесущих ярко-красных предупреждений службы безопасности – «Хождение в одиночку запрещено» (не разрешалось ходить в одиночку вблизи систем ядерного оружия), на фоне красных и зеленых лампочек, больших часов, переплетений проводов и кабелей, многоканальных средств связи.
На вывеске, сделанной Халгудом, было начертано:
«Добро пожаловать на шоу МИРВ Гриффин».
А сегодня прямо на панели управления и над прорезью для пусковых ключей, той самой знаменитой маленькой металлической прорезью, общение с которой могло обернуться концом света, на табличке с указаниями Донни добавил шариковой ручкой: «А вот и сама МИРВ…»
Звезда этого шоу МИРВ – кассетная головная часть с индивидуальной системой наведения на заданную цель – словно в птичьем гнезде раскинулась гроздьями посередине центра запуска, где служил Хапгуд. Десять МИРВ с ядерными боеголовками W87/Мк-21 мощностью 35 килотонн покоились на вершине черной титановой трубы, которую Хапгуд окрестил «Хранительницей мира».
Более известна эта ракета была под наименованием МХ – мобильная экспериментальная ракета – но она давно уже не была экспериментальной. Сейчас она стояла в своей суперпрочной пусковой шахте всего в сотне футов от Хапгуда, молчаливая и величественная. Четырехступенчатая межконтинентальная баллиcтичеcкая ракета холодного запуска на твердом топливе, с увеличенным боевым зарядом, длиной 71 фут и шириной 92 дюйма, стартовая масса 193 тысячи фунтов. Запускалась она с помощью трех твердотопливных стартовых двигателей, а в послестартовом полете все четыре ступени работали на жидком самовоспламеняющемся топливе. Полет ракеты управлялся усовершенствованной инерциальной системой наведения, боевой заряд составлял 7200 фунтов. Ее целями были все советские «непробиваемые» командные центры, пусковые шахты межконтинентальных баллистических ракет четвертого поколения, суперпрочные бункеры советского руководства. Короче говоря, это было средство для разрушения Кремля, ракета-охотница за головами кремлевских лидеров, ракета-убийца.