— Я уснул, и всё проспал? Со мной такое впервые.
— Не молодеем, однако. Я сам оробел, пощупал пульс… Ночи без сна иногда дают знать нам о том, что организмы нуждаются в полноценном отдыхе. Уже не мальчики, увы.
Уиль Штирль стал проверять свои ощущения, пытать память. Ничего путного на ум не приходило.
— Мы успели поделить, и дальше что?
— Вы как-то боком полетели. Я едва успел подсунуть мешок. Так бы с разбитым лицом сейчас смотрели на нас и спрашивали — кто это сделал. — Повар очень нежно помог другу пересесть на стул. — А теперь — радуйтесь. Только благодаря вам, мы остались при деньгах.
— И пикеты рассосались?
Повар кивнул капитану.
— Похоже, им заплатили, чтобы хорошенько отделать нас.
— Как же мы мешок доставим на борт?
— Вот и я волнуюсь. Отберут по дороге. Что-то наш план не учёл многих деталей. И впредь, если пригласите, я сразу откажусь. Мне студентов учить, а не рисковать головой.
Уиль Штирль уставился в пол и долго молчал. В какой-то момент встрепенулся, слабая улыбка, как надежда, застыла на губах.
— Но у вас же есть план, как нам вырваться отсюда? Есть!
— На скорую руку чего придумать? — Капитан присел у мешка, запустил руку внутрь, захватил купюр, выпрямился во весь рост и стал по одной пускать, под ноги. — И вот за это многие готовы на…
— И ничего не многие. Мы с тобой поймали звёздный час, наша очередь. А другие подождут своего часа. — Уиль Штирль напомнил: — Смотри, капитан: ты деньги взять забыл или не сообразил? Вы как дети, твою мать. Ладно, думаю, постараемся вложиться в мои. Ты ничем не рискуешь.
— Я рискую людьми, неоперившимися студентами. Занимаюсь всякой ерундой…
— Стоп! Хорошо, беру свои слова обратно. Мы квиты, про деньги больше ни слова. Про твою часть. Теперь давай свой план. Хоть мозгами выдай свою долю.
Капитан отряхнул руки, сверху глядя в мешок.
— Я хочу, чтобы вы, полковник, признали в голос, что ваш план никуда не годится. Это было видно с самого начала.
— А вы, капитан, только и ждали случая.
— Если мне известен результат заранее, то я и не особо волнуюсь. Ждал или не ждал — не суть, поговорить можно и позже. А теперь, пользуясь случаем, я требую подчинения. Полного подчинения. В этом случае, половина мешка угодит в ваши руки. И полное доверие моему плану, который именно сейчас сложился в детальную картину, что и в какой последовательности мы должны делать. Не поверите — треть суммы ваша, в лучшем варианте.
Уиль Штирль шагнул к мешку, присел на корточки. Руками решил не трогать, как боялся спугнуть удачу.
— Почему же вы, капитан, не осмелились продолжить? Я никому не верю. Не верил до сего дня и дальше не собираюсь. Но сделаю исключение на эту ночь. Если ваш план удастся, я начну верить таким, как вы, после небольшой проверки.
— Вопрос можно? Хотя я знаю ответ, ну, а вдруг?
— Отчего же? Валяй.
— Мы наблюдали дворцы генералов. Вы шли мимо и грозились добраться до них.
— Дальше…
— Тем не менее, хотите пройти их путём: награбить столько, чтобы потом бояться за сумму наличных. А с ними — только на Плин-Пирнец, больше нигде вам не будет спокойно, хотя бы первое время.
Полковник обхватил челюсть рукой, помассировал.
— Вы хотите сказать, капитан, что запросто свалитесь мне на голову и повторите мой план по отъёму наличных, заглянете и в мой дом?
— У всякого дела есть первопроходцы. Сколько потом будет последователей — учёту число не подлежит.
— Я где-то уже слышал. То есть, я столкнул с горы колесо, оно наберёт обороты и создаст некий перекос в мироустройстве. И затем весь негатив вернётся к тому, кто затеял дело, так?
— В общих чертах.
— Твою м-мать! — Полковник надолго отрешился, погрузившись в размышления. Соблазн велик, да ему перечит пропорция, слышанная уже не однажды: сорок лет можно считать стены одной камеры за один рискованный шаг.
Капитан прервал молчание:
— Вы можете упрекнуть меня за то, что я не предупредил раньше. Это было бы без пользы, пока ум затмевал многообещающий план.
— Конечно! Я был полон надежд.
— Вы согласны на мои условия?
— Думаю.
— Через два часа будет светать. А как насчёт «поверить»?
— Вот честно, пробую — и не получается.
— Тогда треть суммы ваша, — капитан пнул мешок башмаком.
Полковник Уиль Штирль попал в исключительно незавидное положение впервые. Для него такое испытание оказалось неподъёмным. Видно было со стороны, как копит силы и решимость, довериться этому… везунчику, по другому и не скажешь. Накопил — а шарик сдулся, снова накопил… Понимая, что все попытки обречены на провал, полковник сдался.
— Не получается у меня, хоть тресни! Как с детства был обучен, так и катишься по кочкам, набиваешь шишки, но от главной установки ни шагу. Скорей всего, в детстве меня и испортили. Возможно, и окружение от меня страдает, да я уже ничего не могу изменить. — Глядя на мешок, он созрел до вопроса: — А кто эта третья сторона, что потребует свою долю?
— Местные службы, кто возьмётся выпустить нас, в обход пикетов.
— Сволочи!
— Почему? Они такие же детали системы, как и вы, полковник. Они охраняют входы и выходы именно в ожидании оказии. Нам срочно нужно исчезнуть — они готовы помочь.
— Так это каждый на своём посту…
— Эта ваша система. Она и соблазняет лёгкой добычей, она же и наказывает. На смену радости обладания приходит разочарование от потерь. А ведь могло не случиться ни того, ни другого.
На полковника что-то нашло. Пусть и не тронулся умом, но последовательность действий вынуждала присмотреться. Сам с собой затеял разговор, хоть и без звука, но каждую фразу, как вопросы и ответы, сопровождал движением рук. Посмотрел бы на себя в зеркало — вполне мог поставить диагноз: «Я схожу с ума! Поздравляю, дожил!»
Как издалека, до него долетели слова компаньона:
— Часто деньги превращают человека в чудовище, волю отнимают незаметно, по капельке, хотя сам человек на себе не замечает изменений. Видит только, что отношение окружающих к нему резко изменилось.
— Ты хочешь сказать… Я давно знаю, что ты хочешь сказать обо мне. Я — Уиль Штирль, и я не укладываюсь в твои стандарты. Поищи кого попроще.
— Деньги нужны тебе?
— Теперь уже не уверен. Хотя — если получится, не откажусь. Хоть третью часть. Банкуй!
Уиль Штирль самоустранился, снисходительно наблюдая и прислушиваясь к происходящему вокруг. Иногда ловил себя на мысли: а ведь это так просто, почему сам не догадался? Ладно, посмотрим, как и что, лишь бы выгорело дело.
Этот учитель, или капитан — как ни назови, развил деятельность, — впору записывать за ним, считай, каждый шаг.
Справочная выдала ему данные, он поднял среди ночи какого-то фирмача, с говорящим именем Шурупий. Тот от радости довольно громко и долго рассыпался в благодарностях за внимание к его персоне, охотно ответил на все вопросы, поделился маленькими хитростями и планом, как устроить образцовый порядок в крепости. Проблема отходов уже хлынула на орбиту: десяток гигантских контейнеров гуляли снаружи и несколько осложняли маневрирование кораблям.
— Проклятые торгаши не отступают от правил — захламлять планеты, для процветания корпораций, занимающихся утилизацией. Рука руку моет, они давно идут в паре и никого не пускают на свои поля. Очень сложно с ними говорить о разумных подходах: как века гадили, так и не собираются ничего менять. Особенно заметно на крупных планетах. Вокруг городов плодят свалки, откуда ветер ни подует — разложениями дышат горожане.
— Погодите-ка, а сами горожане не понимают, что выбрасывая пакеты и упаковки, сами себя травят? — Капитан до сих пор не сталкивался с проблемой, вот и пришлось, благодаря случаю.