— И как нам выживать в таких условиях, скажи? Только объединяться. Собрали группу, подловили удобный момент и повесили самого злостного. Подбросили записку, как его рукой написанную: «Надоело жить так, уйду, другого способа не вижу». Что тут началось, они озверели до крайности, сразу добились разрешения иметь при себе оружие постоянно. Мы второго повесили, и ситуация мигом изменилась. Допросы, посулы — ты же знаешь или догадываешься, подскажи, кто, и мы наградим, в отпуск отправим… А когда всех пропустили через такое сито, кто-то высказал догадку, и одного из группы повесили, при полном построении. Доказательств всё равно не нашли, но решили запугать. Ужесточили контроль за каждым, объявили военное положение и отправили на фронт. Как такого, нет фронта, обе армии давно разошлись и соблюдают паритет. А вот заказы на разорение планет изредка поступают; современная армия для исполнения заказов пока только и годится.
— Считаешь, снова черношляпники? — Балуха чертил что-то в блокноте, следом вносил поправки в планшет.
— Полная уверенность. Мы долгое время занимались сбором информации. Заказчики — именно они, но за их спинами стоит некто, кого обычным способом не вычислить. Мощная защита от проникновения стоит, дублированная многократно. Если кому-то удавалось, он пытался дать пищу и работу журналистам. А там — на кого нарвёшься. Честный человек начинает бить тревогу, да хозяева издательств тут же уничтожают экземпляры и весь тираж, терпя убытки. Только они не сравнимы с последствиями, какие могли бы призвать народы ко всеобщему восстанию. — Раффин промочил горло, отхлебнул их фляги.
— Говоришь, явное «мировое зло» — черношляпники, их же и подставят, прижмут к стенке обстоятельства. А главный зачинщик снова уйдёт от ответа. Но ваших офицеров никак к злу не пришьёшь. Они дежурные винтики этой системы.
— Корпус держится на винтах, вот их и нужно удалять. А наши офицеры, в большинстве своём, заслужили смерть.
— В большинстве, ты сказал. Как же мы отделим одних от других?
— Для того и опросим стрелков. Им лгать не к чему. Ржавые винтики уничтожим, надёжные сохраним…
— Всё-таки, смерть гадам, другого способа не поищем? — подал голос командир. Я и не заметил, как он подошёл. Внимательно изучил лица заговорщиков. — Пока не убивал — не ведаешь, чем этот хлебушек намазан.
— Разве враг не заслуживает смерти?
— То — явный враг. Скажем, он направил оружие на тебя, с предохранителя снял. Действуй! Ты в ответе за собственную жизнь, и цена вопроса иная совершенно. А эти, — командир указал кивком за спину, — скорей даны для укрепления смыслов и понятий. Ты сам бывал таким, ответка наверстала. В шкуре отдающего приказы, палку перегибал не раз. Вселенная запомнила — и ныне наградила тем же. И, скорей всего, средь офицеров этих, есть те, кому ты крепко задолжал.
— Так что, наградить теперь их, что ли?
— Уймись. Это я говорю тебе, Уймистер. Совпадения смыслов не находишь? С первого раза может не дойти, согласен. Вот с врагами нынешними как быть? Просто отпустить. Судьба сама распорядится, сделает ли он ещё десяток шагов и уцелеет, или одного не успеет сделать. А хорошенько разобраться — так и не враги. Серые твари, подобные на рептилий и летучих гадов — стопроцентные враги, им один наш вид неприятен, как и их нам. Зато они умеют претворят планы нашими руками. Даже реки полноводные перекрывать.
— Да где им такое удалось? — Раффин скорчил рожицу недоверия, — не шутишь?
— На старой Земле. Но пока не о том. Главный враг никогда не виден, он просто создаёт условия, чтобы мы убивали себе подобных.
И воин надолго замолчал. Кажется, проняли простые слова. Надеюсь, теперь пересматривал позиции. Гнев против офицеров — очень мощный стимул, чтобы оставаться в той же лодке и набирать баллы. Чем дальше плывёшь, тем труднее вернуться и выбрать другую реку.
В конце концов, Уймистер нас пригласил для беседы.
— К завтрашнему дню, пена возьмёт высокую прочность, и тогда понадобятся руки. Роботам не доверишь, самим придётся вырубать. Я уточнил: формой офицеры отличаются, это несколько облегчит задачу, да такое количество рядовых освободить — мало не покажется.
— А если сейчас приступим? — Балуха искал поддержки, кивнул мне. — Часть сегодня, и помощников прибудет. Своих же освобождать.
— Договорились!
Вооружились мы баллонами синего цвета, перешли на борт линкора. Как только я увидел, что пена по высоте заполнила главный коридор наполовину, то подивился расчётливости командира. Такую крупную цель он взял в оборот впервые, и сам доволен результатом.
— Правила просты: резаком проходим по четырём граням, освобождаем пространство для дверей. Затем внимательно открываем — не пугайтесь, если сразу встретите чьи-то глаза. И, первым делом, обратите внимание, что в вашу сторону не смотрит оружие.
По-ехали! Лада нарисовала квадрат, я прошёлся вертикально резаком. Подковырнули — есть свободное пространство. Потянул ручку на себя — не поддаётся, резаком помог.
В помещении, по пояс, «застряли» человек сорок, офицеров не видно. Минут за двадцать освободили этих, объяснили, как действовать. Воины разошлись не на шутку, поработать охота появилась не на пустом месте. Мы же с ладой, держа оружие наготове, просто отслеживали, как идёт освобождение пленных. Роботы обеспечили основным инструментом.
Нашей группе досталось восемь резаков, один из них угловой: им надо пройти до пола, обозначая границы фигуры, и уже обычными соединять разметку. Я показал, как резать, и работа закипела, парни трудились, сменяя друг друга. Набили руку — дело пошло быстрее. В следующем отсеке попался первый офицер, прежде, чем его отделить от прохода в следующую секцию, солдаты разоружили: резаком описали окружность вокруг тела, кусками выломали пены и сняли широкий ремень с карманами из кожи, пока руки были схвачены надёжно.
— Теперь полностью освобождать?
Я подошёл ближе.
— Думаю, пусть побудет на постаменте. Чтобы никуда не захотелось, без разрешения.
Воинам предложение пришлось по душе. Когда я отворачивался, никто не мешал погладить зверя, своим способом.
Полтора часа позади, группа проделала очередной проход, и мы соединились с группой Уймистера. Итог — шестнадцать офицеров, по словам наёмников, их больше сотни должно быть.
— Что-то не густо, — поддержал я командира, который присел на кубик из пены.
— У них было около часа, могли продвигаться к рубке или ещё куда. Командир корабля приказал всем собраться, кто был ближе, те и дошли.
— Столько пены уничтожаем, могла бы пригодиться ещё, — заметил я.
— Я почти решил задачу, до сих пор не удавалось испытать одно решение. — Уймистер по рации вызвал робота. Тот притащил устройство на колёсах, с длинным шлангом. — Приступай, авось получится, если не напутал с цифрами.
То, что оставалось на полу после применения синих баллонов, робот собрал за считанные минуты. Если я верно понял, собранный материал пройдёт переработку и станет пригодным для повторного употребления.
— Желаю, чтобы у тебя всё получилось! — БероГора уделила слишком много внимания устройству. В её чудесной головке родилась своя идея, куда можно применить устройство.
К ужину мы так и не пересеклись с группой Балухи, увлёкся, что ли?
В шлюзе повстречали часть воинов, спросили — не встревали ли где нашего связиста.
— А вы пройдите шагов двести. Там один из ваших резаком скульптуру режет.
Уймистер запретил шляться по коридорам, ужин ждёт. Добавил:
— Не мешайте человеку, может, он нашёл призвание своё.
Полосатый доложил при входе: триста воинов благополучно перешли на борт.
— И самое главное, с продуктами намечаются проблемы. Этих ещё накормим, но завтра надо мчать на базар.