Потом поднялся радостный и дружный крик. Горцы смешались с лесовиками. Гоймир резким, коротким жестом указал Степаньшину место рядом с собой. Тот надел шапку, принял знамя и легко взбежал на приступки башни…
Светлым северным вечером вокруг Рысьего Логова горели костры. Завтра с рассветом надо было выступать, но никто не спал и нигде не было слышно причитаний. Воина не провожают слезами. Зато много слышалось песен — самых разных: под гусли, волынки, резкие рожки-кувиклы. И много было танцев.
Олег с Бранкой не расставались. Переходили от костра к костру, нигде не задерживаясь надолго. И только в одном месте остановились — где вокруг большого пламени кольцом стояли, положив ладони друг другу на плечи, три десятка парней. Они смотрели в огонь молча, но Бранка шепнула:
— Часом будут коло плясать…
Олег кивнул. Он уже видел этот танец, но каждый раз зрелище будило в нем напряженное волнение.
— негромко пропел непонятно кто. Ему откликнулись хором:
Круг двинулся — неспешно, нога за ногу. Сцепленные руки разом взметнулись, ноги ударили в землю:
Круг убыстрял движение. Снова, раз за разом, вскидывались руки — словно раскрывался невиданный цветок — и гулкое "умп!" издавала земля под перетянутыми ремнями походными чунями…
Быстрее, быстрее несся круг, металось пламя, кидаясь в стороны за летящими над землей людьми, словно добрый Огонь хотел коснуться каждого, защитить прикосновением от бед и зол…
— Уйдем, — попросила Бранка, — нет желанья и думать про то…
— А? Погоди… — Олег с трудом оторвался от гипнотизирующего зрелища, расслабил напрягшиеся мышцы. Но всё же пару раз оглянулся на скачущее за подвижным частоколом ног пламя…
В другом месте под быстрый перебор гусельных струн Олег услышал знакомое:
— и подумал, как был бы удивлен Розенбаум, узнав, где поют его песни и на чем аккомпанируют. А дальше заливался девчоночий голос — довольно-таки беззастенчиво:
— Пойдем до тебя, — негромко сказала Бранка. — Одна ночь, да наша…
— Пошли, — легко согласился Олег.
Наверное, не они одни в эту белую, ночь стремились остаться хоть ненадолго и оставались вдвоем. И в этот раз — второй в их жизни — все получилось еще лучше, а главное — без ощущения вины перед кем бы то ни было. Потому что третьего раза могло и не быть. На топчане в комнате Олега на постоялом дворе лежали не два подростка, нет. Подростки не ходят на смерть. И не клянутся убить себя, если любимый не вернется — так, что в истинности клятвы не остается сомнений..
Уже под утро они уснули, обнявшись — коротким, глубоким сном. И Олег проснулся первым — ему почудилось, что Бранка плачет. Но ее лицо — в ладони от лица Олега было спящим и спокойным во сне, на скулах лежало полукружье теней от длинных густых ресниц. А всхлипывали где-то сзади, и Олег осторожно повернул голову.
Небольшое существо — комок меха с крупного кота размером — сидело на небрежно брошенной, а теперь аккуратно сложенной одежды Олега. Существо перебирало вещи лохматыми то ли лапками, то ли ручками, перекладывало их удобнее, аккуратнее аккуратного — и совсем по-человечески всхлипывало.
Домовой плакал…
…Рыжего конька Гоймир привел на обрыв над водопадом в тот момент,
когда солнце, неподвижно повисев над краем мира вновь поползло в небо. Юный князь поставил смирное животное на каменной площадке недалеко от Грохочущего водопада и, протянув к разгорающемуся диску топор-чекан со скругленным книзу полотном, заговорил:
— Хвала тебе, Дажьбог, отец огня небесного, Солнце пресветлое! Вот он я — стою под взглядом у тебя, родич старший. Гоймир, князь племени Рыси с недавна. Пришел со спросом. Правдой ответь. Недобро увидишь — одно ответь правдой, без лжи. Что ответишь — при мне и будет, не поманю братьев своих поперед победы надеждой, не уроню духа им поперед гибели отчаяньем. Мне ответь, Дажьбог! Князю! Вот — то тебе — ответь!!!
И с этими словами Гоймир, повернувшись на пятках, обрушил чудовищный, молниеносный удар чекана на широкий лоб рыжего коня.
Коротко хрустнула кость. Брызнула в стороны кровь из-под умело вырванного лезвия, залила лицо князю. Но, не обращая на это внимания и не поднимая руки, чтобы вытереться, молча смотрел Гоймир, на какую сторону упал конь.
Больше этого не видел никто. Только князь — и Дажьбог, давший свой ответ.
Оказалось, что и без того невеликому ополчению предстоит разбиться на еще более мелкие группы, которые дойдут вместе только до предполагаемой зоны боевых действий. Олег только теперь сообразил, что не будет массового ополчения и больших битв с врагом, какие он представлял себе. Такая тактика со стороны гораздо менее многочисленных дружин и ополчения всех выступающих племен — а они едва ли превышали по численности 25 тысяч воинов — и куда хуже вооруженных горцев была бы губительной. Данваны и их рабы не раз разбивали и более многочисленные армия лесовиков, горожан, горцев, анласов и добровольцев с Земли. Ставка делалась на партизанские боевые действия — как тут говорили, "украдную войну" — по всей территории на западе Горной Страны, примерно в шестистах километрах по земным меркам от Вересковой долины. Опыт предыдущих войн подсказывал князю Гоймиру — такому же мальчишке, как и его бойцы — что оптимальными будут отряды по два десятка человек, бьющиеся самостоятельно и объединяющиеся на время для проведения особо крупных операций. Конечно такими словами Гоймир не мыслил, потому что не знал их, но общая концепция имела такую суть. Люди Степаньшина должны были развернуть войну в их родных лесах на границе Горной Страны и задержать те отряды врага, которые попытаются нанести удар горцам "в подбрюшье" — а что такая попытка будет, никто не сомневался. Пожилые воины, кроме того, брали под охрану Сохатый перевал.
Горцев никого специально не делил на эти группы — четы. Они потерялись по два десятки человек в результате хаотичного движения, основанного на личных симпатиях и антипатиях, близких и дальних родственных связях и дружеских протекциях. Такая система комплектования делала их внутренне несокрушимыми: не было случая, чтобы горец бросил товарища, предал или струсил. Командиров чет — воевод — тоже выбирали сами. Именно поэтому Олег с утра пораньше отыскал Йерикку.
— Слушай, мне бы хотелось пойти в одной ком… ну, чете с тобой — это возможно? — с ходу взял быка за рога Олег.
— Да, конечно… — Йерикка замялся, с некоторой неуверенностью глядя на друга. — Но понимаешь, я иду в чете Гоймира…
— Блин! — изумился Олег. — Ты что, не воевода?!
— Да я и не стремился, — в свою очередь удивился рыжий горец. — Я