Когда в 1953 году они переступили порог своей новой трехкомнатной квартиры, Эльза ощутила, как ее душа словно освободилась из железных тисков. Впервые за двенадцать лет она осмелилась мечтать о том, о чем запрещала себе даже помыслить: о покое. Борьба за семью не прошла даром. На лице явственно обозначились следы полного истощения сил. Впервые она смогла облегченно вздохнуть, лишь когда Руди снова сел за руль грузовика. Только теперь начала рассеиваться темная мгла войны, омрачавшая их сердца и подавлявшая душу Руди, из-за чего он вынужден был сдаться и опустить руки. Первое Рождество в новой квартире стало для Эльзы святой ночью[17] в подлинном смысле этого слова. Никогда еще не было таких счастливых праздников в доме Кёлеров.
Эльза Кёлер ни за что на свете не желала теперь отказываться от чувства собственной востребованности. В течение многих лет, до своего пожилого возраста поддерживала она мужа и детей, не бросала работу и в пятьдесят три года еще раз пошла учиться. Когда в 1965 году ее муж Руди Кёлер умер, она впервые в жизни провела ночь одна в пустой квартире. Она тосковала по нему с первой же минуты после его смерти.
Когда в дом Лодеманов приходили гости, супруг Эльфриды всякий раз принимался рассказывать историю своего сопротивления. Лучше всего это получалось у него в большой компании, тогда его синие глаза вспыхивали воодушевлением. Сколько раз приходилось Эльфриде слышать, как он после войны отказывался – наперекор тому, что советовали ему эти господа из электрической компании, – не высовываться хотя бы некоторое время. Его тогдашнее гордое «нет» каждый раз производило впечатление. Он был не из тех, кто деликатничает, чем бы это ни грозило. Это был серьезный недостаток, так считал и его младший сын.
[(10) «Я тогда смотрел на него, пожалуй, как на Лютера перед императорским сеймом или как на Вильгельма Телля. Мама, наоборот, была недовольна. Ее муж отработал в концерне 23 года, до законного выхода на пенсию оставалось всего два года. Теперь он не мог претендовать ни на что, даже на выходное пособие».]
Для Эльфриды Лодеман в этой семейной легенде, несмотря на ее постоянное повторение, не было абсолютно ничего героического. Она понимала, что совершила в жизни непоправимую ошибку, необдуманный поступок, которого можно было избежать. Да, она совершила его по неопытности, но за все в жизни приходится платить.
Супругов Фридриха и Эльфриду Лодеман разделяли девять лет разницы в возрасте. Общее же, по меньшей мере, состояло в том, что оба называли друг друга «Фридель». Эльфрида была черноволосой красавицей с приятными округлостями. В ее семье все решал отец, ярый приверженец прусского стиля[18]. Она была очень практична и верила в то, что послушание является фундаментом жизненного успеха. Ее образование медицинской сестры соответствовало и тому и другому.
Ее муж Фридрих Лодеман – полная ее противоположность – был рослым крестьянским сыном, и за его высоким лбом размышлениям было просторно. Он считался чудаковатым книгочеем, и вполне справедливо, ибо, будучи старшим сыном, отказался наследовать усадьбу, посвятив себя изучению электротехники. Помимо этого, он обладал талантом ставить себя своей грубой прямотой в самое невыгодное положение перед любым начальством (военным, профессиональным, партийным). Когда они познакомились в купе поезда, ее впечатлили шрамы от студенческих «дуэлей» на его лице и диплом инженера-электрика в кармане. Его склонность рассуждать о счастье, истине и справедливости она поначалу приняла без колебаний и сомнений, но и без понимания. Помимо насущных повседневных вопросов, эти высокие материи составляли единственный предмет их разговоров. На ранней семейной фотографии его взгляд исподлобья блуждает где-то вдали. Взгляд же Эльфриды направлен прямо в объектив. [(11) Весьма точный эскиз их брака.]
Лодеманы жили в Эссене, где и появились на свет их три сына – Рудольф, Герт и Юрген. До начала войны все в этом семействе шло своим чередом; Эльфрида четко обозначала направление хода семейной жизни. Она вела домашнее хозяйство, ее муж делал карьеру в компании AEG[19] в Эссене, где дослужился до должности руководителя отдела. То были годы подъема, жалование Фридриха росло, и их квартира в городском районе Штадтвальд полностью соответствовала их общественному положению. Тогда ее не раздражала его страсть к глубокомысленным размышлениям. [(12) В этой семье не было ничего из ряда вон выходящего. Не было алкоголика, не было героя, не было гения, не было преступника, не было даже развода. Не было ни одного высокопоставленного нациста.] Членом НСДАП[20] муж Эльфриды стал в 1931 году; он занимал почетные должности в партийной иерархии. Но для более высокого продвижения в партии ему недоставало честолюбия или, может быть, способностей.
17
«Тихая ночь, святая ночь» (нем. «
18
Прусские добродетели (от нем.
19
AEG (нем.
20
НСДАП, Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (нем.