Вюрмелинг был пламенным оратором, на его выступления люди приезжали специально. Он резко выступал против «разрушающих брак» тенденций в культуре и возвеличивал «материнское поприще», чем вызывал возмущение и насмешки в обществе во времена правления Аденауэра. Тем не менее «федеральный хранитель обычаев» Вюрмелинг занимал свой пост до 1963 года. Каким бы спорным ни было новое министерство, оно продемонстрировало то значение, которое общественное мнение придавало вопросам семьи.
В первой половине пятидесятых годов министерство занималось феноменом «Onkelehe»[28], незарегистрированного сожительства. Имелись в виду широко распространенные так называемые «дикие браки» военных вдов с мужчинами (с «дядями», с точки зрения осиротевших детей), которые не оформлялись официально, чтобы вдова могла сохранять право на пенсию по потере кормильца. По разным оценкам, число таких внебрачных сожительств достигало 50–300 тысяч, и это положение возмущало не только федерального министра. Юристы, социологи, политики, чиновники, представители церкви, публицисты и авторы писем отмечали в этом феномене аморальное и разрушительное влияние на основы семейной жизни в Германии.
Однако причиной многих подобных сожительств был федеральный закон 1950 года о попечительстве, согласно ему вдова в случае своего повторного замужества теряла право на пенсию в обмен на мизерную компенсацию. Законодатель аргументировал свое решение «естественным общественным порядком», по которому супруг обязан гарантировать экономическую безопасность жены и детей. Но в глазах миллионов пострадавших от войны муж как единственный кормилец превратился в фикцию. Это, однако, не помешало представителям государства ополчиться против «диких браков». Меры, предпринятые полицией и уголовным правом, не могли достичь своей цели; в моральном плане женщины успели свыкнуться с долгосрочными внебрачными отношениями. О позиции мужчин в данном вопросе не стоит и говорить.
В 1954 году эта тема стала проникать в сюжеты послевоенной литературы. Кёльнский писатель Генрих Бёлль опубликовал роман, в котором рассказана история двух лишившихся отцов мальчиков и их вдовствующих матерей. В романе фигурируют подобные «дяденьки», которые едва ли могли соответствовать представлениям детей о защите, а их матерей о любви. Основная цель Бёлля – показать, как женщины и мужчины после потрясений войны пытаются заново создавать отношения. Как и в его более ранних книгах, герои борются против ханжеской системы ценностей. Названием «Дом без хозяина» Бёлль подчеркивает нестабильность общества в отсутствие мужчин.
Среди широкой публики бульварная пресса разжигала дебаты вульгарными историями о «веселых вдовах», которые вступали с постоянно меняющимися «дяденьками» в связи, именуемые в народе «отношения с жареной картошкой»[29].
Когда, спустя годы, полемика стихла, один из уцелевших представителей оставшегося в прошлом сообщества таких мужчин подвел горький итог.
[(29) «Достойно презрения, что таким образом, свалив все в одну кучу, под гром барабанов современной публицистики, втоптали в грязь честь и репутацию сотен тысяч ни в чем не повинных женщин, переживших крушение своего счастья из-за гибели на войне мужей, но самоотверженно пытавшихся своими силами и трудом построить для себя новую жизнь. О тихом мужестве этих одиноких жен и матерей нужно было слагать гимны, которые и сегодня могли бы заполнять газетные полосы».]
За исключением ажиотажа вокруг «дяденек», судьбы военных вдов не вызывали интереса у современников. Война превратила Германию в страну одиноких женщин, они были повсюду, но их словно не замечали. Женщины без мужчин относились к тем последствиям войны, которые воспринимались столь равнодушно, словно так было всегда.
Берта Бёзе снова жила со своими родителями и маленьким сыном Детлевом в Пассау, но уже не могла чувствовать себя там по-настоящему дома. В начале 1945 года они были вынуждены бежать из Кенигсберга от наступающей Красной армии. Теперь же мать с отцом раздражали ее, потому что снова считали ребенком, превратили в маленькую Берту Притцль, хотя она была уже Бертой Бёзе, и ее с мужем Густавом настоящий дом был в Восточной Пруссии. Здесь же она были всего лишь дочерью.
29
«Отношения с жареной картошкой» (нем.