Она работала секретарем у руководителя подготовки радистов юнкерской школы СС в Бад-Тёльце. Синеглазый блондин Эрнст Кемпер был воплощением расового идеала СС. Время от времени он совершал верховые прогулки по Бад-Тёльцу. Ему не стоило большого труда своей галантностью произвести впечатление на Эмилию, и она стала его любовницей. Кемпер, однако, был женатым человеком и отцом семейства, и ему как высокопоставленному офицеру СС скандал был совершенно ни к чему. Поэтому Эмилия не только скрыла от семьи свою беременность, но и сообщила, что по служебным делам должна уехать за границу.
В оккупированной Норвегии она устроилась на работу в эсэсовскую организацию «Лебенсборн»[31]. В Осло, в приюте «Лебенсборна», в 1943 году появилась на свет ее дочь. Вернувшись незадолго до конца войны домой, Эмилия практически ничего не рассказывала о своем пребывании за границей и объявила родным, что девочка – сирота из Норвегии, которую она взяла на свое попечение. И хотя мать и сестра не поверили ей, а зять называл ребенка не иначе, как «эсэсовский ублюдок», она продолжала твердить, что эта норвежская девочка – ее приемная дочь. Это был не последний раз, когда она пыталась скрыть крутые повороты своей жизни. Но прошлое продолжало время от времени стучать в ее двери.
Так, два американских солдата появились у порога ее дома в Бад-Тёльце в апреле 1947 года, в самый разгар весны. На солдатах были белые гетры и белые каски с буквами MP[32]. Все знали, что они означают. Американские военные полицейские изъявили намерение тотчас забрать Эмилию с собой, прямо как есть, в ее голубой национальной баварской юбке в цветочек. Она собрала чемодан и попрощалась с матерью и дочкой Гизелой, которой было только три года. Девочка видела страх взрослых перед людьми в белых касках и тоже испугалась. Эмилия попыталась всех успокоить.
[(41) «Меня же не арестовывают! Просто мне надо кое-что рассказать о моей службе».]
Но солдаты вывели ее из дома, крепко держа за плечи.
Словно сквозь строй, они провели Эмилию по улицам города, где ее знал каждый. Дочка бежала следом; уговоры матери ее не успокоили. Когда они подошли к зарешеченным воротам казармы, девочку отогнали прочь как надоедливую муху. Эмилию провели в ворота крепости с двумя круглыми башнями, мимо которых она проходила раньше каждый день. Здесь она когда-то работала, здесь познакомилась с отцом Гизелы. В корпусах бывшей юнкерской школы СС в Бад-Тёльце теперь размещалась американская казарма.
Эмилия Эдельман понадобилась американцам как свидетельница по делу о возмездии рухнувшему режиму. За несколько месяцев до этого, на суде в Нюрнберге, союзники огласили приговор главным военным преступникам, двенадцать из которых были приговорены к смерти. Этот суд послужил прологом двенадцати следующих процессов, которые американский военный трибунал провел против врачей и юристов, промышленников и руководителей предприятий, военачальников и политиков, а также против членов СС и сотрудников полиции, служивших нацистской системе и идеологии.
В процессе по делу Главного управления СС по вопросам расы и поселений обвинение было выдвинуто и в отношении «Лебенсборна». Для этой организации Эмилия Эдельман, работавшая там делопроизводителем, занималась подбором приемных родителей для внебрачных «восточных детей», зачатых, по большей части, немецкими солдатами с норвежскими женщинами. В приюте «Лебенсборн» Эмилия и сама родила внебрачную дочь от оберштурмбаннфюрера СС[33] Эрнста Кемпера. Об этом отрезке своей жизни в Норвегии она предпочитала не распространяться. Теперь же ей предстояло выступить свидетельницей в процессе, который был призван рассеять дикие фантазии, окружавшие деятельность приютов «Лебенсборна».
Одиночная камера номер 389. Здесь, в «крыле свидетелей» следственной тюрьмы в Нюрнберге, за Эмилией захлопнулась железная дверь.
[(42) «Беспомощно смотрела она на зарешеченное окно в стене под потолком. У нее кружилась голова, она ощущала тяжесть и стеснение в груди, от сырого воздуха перехватывало дыхание. Она упала на застеленные серым одеялом нары и расплакалась. Чего они от нее хотели, почему ее заперли в одиночную камеру?»]
За решеткой она провела несколько месяцев. Как благодарна была она судьбе, когда в камере появился человек, тепло заговоривший с ней! Он представился Хорстом Вагнером, сказал, что занимается поручениями от заключенных, и отчасти ему удалось успокоить страхи Эмилии. На следующий день она написала своим родным в Бад-Тёльц. В письмах домой, где ее ждали мать и дочь, она писала о своем самочувствии и о ходе процесса. В остальном письма касались чисто практических вещей: оплаты ее счетов в страховой больничной кассе, необходимости второго полотенца. Она спрашивала: хватает ли картофеля у них в Бад-Тёльце? Как о чем-то второстепенном спрашивала она и о дочери.
31
«Лебенсборн» (нем.
32
MP (англ.
33
Оберштурмбаннфюрер СС (нем.