Старый шпатель аккуратно поддевал краску, пласты неохотно отрывались от монолита, твердые осколки норовили отлететь в лицо. Я чертыхался, но не сдавался, медленно, даже боязливо продолжал. В дверь постучали. Я замер. Стук повторился - нетерпеливый, глухой. Кончиками пальцев я толкнул дверь.
В уже знакомой мне комнате сияло яркое солнце, в открытое окно вливался шум. Паренек - отец, но такой молодой, что не воспринимался мной всерьёз, - сидел за столом.
- Входи, - буркнул он.
- Я?
- Привет, Лёш! - Сквозь меня прошла невысокая темноволосая девушка. Потянуло холодом в груди от узнавания - мама.
- А, это ты! Проходи... Садись. - Стул опрокинулся, от неловкого движения на пол свалилась стопка книг.
- Да не надо, я ненадолго, - ответила мама, скрывая улыбку. Я подошёл поближе, беззастенчиво пользуясь тем, что меня никто не видит и не чувствует.
Какая она молодая! Совсем ребёнок ещё - в толстой косе ленточка, кокетливый бантик дрожит от любого движения.
- Вот список заданий, перепиши. - Неказистый дневник вынырнул из портфеля. Я жадно вчитался в строчки: ученица 10-го... школы номер...
- Хорошо, сейчас, - отец покраснел. Замялся, но все же решился. - Оль, а в Радуге новый фильм...
- Да, я слышала, - серьёзно ответила она.
- Может... У меня билеты есть...
Мама молчала. Прикрыла длинными ресницами хитрые глаза и молчала, ожидая, что скажет отец.
- Может, сходим? - Хрустнул карандаш.
- Завтра?
- Нет, в пятницу.
- Хорошо, - улыбнулась мама. Перекинула косу вперёд и сказала: - Зайдешь за мной.
Взяла дневник и повернулась, чтоб выйти. Я хотел остаться, но меня тянуло вслед за ней, так что пара секунд и я вновь стою в коридоре, гляжу на закрытую дверь.
Попытки снова вернуться туда были неудачными. То ли дверь, то ли само прошлое решительно отодвигали меня подальше от своих тайн. Оставалось лишь вспоминать увиденное и поражаться тому, что время сделало с родителями. Я запомнил их как пару монстров, превративших моё детство в войну без начала и конца. Но ведь так было не всегда? Что же изменилось, что с ними стало?
Я закончил ремонт в коридоре, доделывал родительскую спальню, а дверь все ещё отказывала в путешествии. Наверное, это глупо, но я обиделся. Проходя мимо, держал голову прямо, чтоб не видеть, не думать о ней, забыть. А она манила обещанием невозможного, искушала знанием - вот и ныне стояла приоткрытой, хотя я её не касался, а сквозняк был слишком слабым.
Из узкой щели вкрадчиво полз свет, доносился звук голосов. Я не мог пройти мимо. Тихонько отворил дверь, стараясь остаться незамеченным, тихонько вошёл. На кровати, небрежно накрытой пледом, сидели в обнимку двое. Сумерки уже сгущались по углам, но ещё можно было рассмотреть лица. Мама плакала.
- Ну, не плачь, - уговаривал её отец, - пожалуйста, не плачь.
- Я не плачу... Просто...
- Всё будет хорошо. Посмотри на меня...
Никогда раньше я не слышал у него такого тона. Обычно он раздражался от вида маминых слёз, обзывал её истеричкой.
- Лёш, а как же институт? - От плача у нее припухли глаза, но припухлости ещё не превратились в мешки.
- Возьмёшь академку, а потом доучишься.
- А может...
- Нет! - вспылил отец. - И не думай даже!
- Я не буду, - мама робко улыбнулась и вытерла щеки. - Но что мы будем делать?
- Поженимся, родим Мишку и будем жить припеваючи... - Отец зарылся в мамины волосы, зашептал что-то в алеющее ушко.
- Перестань! - Смех сменил слёзы. - Ну, Лёш, я серьёзно!
- Я тоже серьёзно - поженимся. Завтра документы отнесём.
Парочка заворковала, а я вышел, чтоб не становиться свидетелем глубоко личных признаний. Так вот как оно было на самом деле... Та самая "загубленная" молодость отца и "ради тебя пожертвовала учёбой" мамы.
Нет, я знал, что черно-белый мир существует лишь на экране, лишенном красок, но одно дело знать, а другое - чувствовать. Прячась от ссор родителей, моё сознание воспринимало их обоих врагами, гротескными чёрными фигурами, без малейшего намека на цвет. Потому, наверное, я и избегал их все годы, не звонил и не приезжал, старался забыть.
Ремонт почти окончен, начальство названивает, спрашивая, когда же я вернусь, а я трушу. Боюсь входить в свою комнату, боюсь вернуться в детство, встретиться со своими страхами наяву. И пускай я уже давно взрослый, способный понять и осмыслить многое, но как же тяжело ломать стены, сложенные из обиды и злости.