Посмотрев на часы, я начал прощаться. Цедария предприняла последнюю попытку:
— Калки, я тебя провожу!
— Нет! Ты что? Ведь это может быть опасно!
Упоминание об опасности подстегнуло родителей девочки. Они наперебой начали объяснять ей, почему меня нельзя провожать к дому Наула Назеля. Я увидел, что губки Цедарии задрожали, а на глаза навернулись слезы.
Пришлось нарушить данное самому себе слово и пообещать:
— Я обязательно загляну к вам, когда более или менее разберусь со своими делами.
Девочка тотчас же весело запрыгала на одном месте и захлопала в ладоши, словно я предложил ей руку и сердце. Ее родители были более сдержанны и менее оптимистичны. Это я прочел в их взглядах. Но на словах они пожелали мне удачи и успехов. На этом мы и расстались.
Я направился к Назелю, надеясь, что уж сегодня-то он окажется дома. Вскоре я уже стоял возле квартиры восемнадцать в доме шесть на улице Орешниковой. Но моя рука застыла на полпути к дверному звонку…
Глава 7. Прошлое, настоящее, будущее.
Оборотней я распознал сразу. Их было трое: один изображал пожилого боблина, несомненно, самого Наула Назеля, второй выглядел, как его дочь, третий, соответственно, имитировал маленького Напана. Я замер на месте. Странно, что вокруг дома не было засады. Или засада была, но я ее не заметил?
Конечно, я мог бы проникнуть в какую-нибудь другую квартиру и открыть там дверь в другое место, подальше отсюда… Но куда я мог бы бежать? В сад камней возле дома Отшельника? На остров Маркандеи? В комнату Маришки? Нет! Я должен был остаться в Мураве и довести до конца поиск тети Вики и Отшельника.
Я вышел на улицу, приведя все свои органы чувств — и человеческие, и магические — в состояние повышенной готовности. Но истребителей магов я не видел и не ощущал. По улице передвигались лишь обычные прохожие, возвращавшиеся с работы. Это было странно… и вдвойне подозрительно. Пожалуй, я был бы более спокоен, если бы обнаружил, что весь район оцеплен спецназом.
Вначале я направился к дому Соображаевых, но потом свернул в другую сторону, решив, что за мной может быть установлена невидимая мне слежка. В таком случае не следовало подставлять под удар Цедарию и ее родителей.
Я завернул за угол и увидел стоявшую у тротуара машину с характерной окраской и с «мигалкой» на крыше. Это был патруль полиционеров — колосских стражей порядка. Два полиционера сидели на передних сидениях автомобиля, оживленно что-то обсуждали и, казалось, совершенно не обращали внимания на проходящих мимо людей. Я решил, что никакой опасности полиционеры не представляют, и но на всякий случай решил при помощи магии прослушать их разговор.
Один полиционер говорил по рации дежурному оператору:
— Почему ты ничего не отвечаешь? Неужели так сложно найти адрес Пафнутия Слабакова?
Женский голос из динамика отвечал:
— Я тут одна. Дневная смена разошлась по домам. Чего вы от меня хотите? Я работаю, как могу.
Второй полиционер сказал напарнику:
— Да забудь ты этого Слабакова! Брось! Поехали лучше к метро, отловим пару пьяных, вытрясем из них деньги себе на пиво. Не забудь, утром мы должны отчитаться перед майором двумя тысячами дурблей.
— Деньги натрясти мы еще успеем! А вот Слабаков — это дело принципа! Сегодня в школе его сын не дал списать моему сыну задачу по математике. Я не собираюсь прощать подобное оскорбление. Сейчас мы заберем папашу в управление, и я с помощью резиновой дубинки научу его уважать нас, полиционеров, и наших детей! Пусть он передаст эту науку своему сыну!
Услышанное еще раз подтвердило сходство Изначального мира и Земли. И там, и тут торжествовали подлость, низость и мерзость.
Я хотел было пройти мимо полиционерского автомобиля, но тут у меня возник план. Такой же безумный, как и все планы, которые я создавал на лету. Такой же безумный, как и все планы, которые до сих пор блестяще выполнялись и позволяли мне до сих пор остаться в живых.
Я открыл заднюю дверь полиционерской машины и устроился на сидении.
— Поехали в управление! — приказал я, подкрепив слова магическим внушением.
Водитель беспрекословно завел мотор автомобиля, и мы поехали по вечерним улицам Муравы. Поездка была недолгой, и вскоре машина остановилась возле отдельно стоящего трехэтажного дома — районного полиционерского управления.
Я держал ситуацию под контролем. Когда мы вышли из автомобиля, я сказал:
— А теперь, господа, вы проводите меня в информационный центр, или что тут у вас есть.
— В информационный центр посторонних не пускают, — извиняющимся тоном произнес один из полиционеров.
— Это не страшно! — успокоил я его. — Я подожду в приемной для посетителей, а вы тем временем выясните адрес дачи некоего Наула Назеля. Его отчества я, к сожалению, не знаю. Он проживает по адресу: город Мурава, улица Орешниковая, дом шесть, квартира восемнадцать.
— Задача непростая, — второй полиционер сдвинул фуражку на лоб и почесал в затылке.
— Вы с ней справитесь! — я усилил внушение и заставил его отбросить сомнения. — И помните: дело это очень срочное. Если вы его выполните, вас наградят орденами, повысят в звании, выплатят премии, дадут новую патрульную машину и… и исполнят все, чего вы сами пожелаете.
Мы вошли в полиционерское управление. Внутри было малолюдно. Дежурный у входа проводил нас равнодушным взором. Два сотрудника, сопровождавшие молодого человека, не вызвали у него подозрений. По лестнице мы поднялись на второй этаж и оказались в длинном коридоре, вдоль которого были расположены кабинеты сотрудников и различные технические службы. Большинство помещений сейчас пустовали, так как рабочий день уже закончился, и в здании остались только ночные дежурные.
— Я подожду вас вот здесь, — сказал я своим полиционерам и указал на скамейку, стоявшую возле стены между двумя дверями. — Поторопитесь, ведь вас могут опередить, и тогда вы лишитесь всех обещанных наград.
Полиционеры энергично зашагали по коридору в сторону информационного центра. Я сел и постарался стать совершенно незаметным. Кажется, это у меня получилось. Незнакомые полиционеры проходили взад и вперед по коридору, не обращая на меня внимания и не задавая мне никаких вопросов. Время тянулось медленно. Я сердился на себя из-за того, что раньше не догадался воспользоваться помощью органов государственной безопасности, пусть даже против их воли.