Джек уже понял, что знания людей об оборотнях не стоят выеденного яйца. Значит, надо наблюдать и сопоставлять. Надо попытаться понять оборотней.
Брок пошевелился, чутко повёл носом, зевнул, окончательно просыпаясь. До смены караульных ещё было время, но он не стал медлить, наклонившись над спящими супругами и, особо не раздумывая, лизнул обоих и поднялся, потянулся. Мик и Дагер подскочили тут же, засобирались, растирая сонные лица, едва слышно переговариваясь.
Скинув с себя абсолютно всю одежду, Брок негромко рыкнул, отдавая распоряжения, и направился в лес. Если бы не Джек, он бы перекинулся прямо на поляне, а так Брок не знал, как принц отреагирует на его смену облика. Одно дело знать, что твоя жизнь и ты сам теперь принадлежат врагу, а совсем другое — видеть этого врага воочию.
Джек повернулся к Баки, всмотрелся в его лицо.
— Ты тоже перекидываешься в волка? — спросил он. — Ты не похож на остальных.
Баки открыл один глаз, негромко заурчал, притёршись к плечу Джека, сонно зевнул и снова смежил веки.
— Я и не волк, барс снежный, — ответил он, подгребая принца поближе к себе.
— Котик? — хихикнул Джек и погладил Баки по волосам, шалея от собственной смелости. — А что у тебя с лапой?
Баки заурчал гулко, раскатисто и настолько громко, что часовые обернулись, подставил ухо, шею.
— Нет у меня лапы, — нехотя признался он, чуть помедлив с ответом. Мало кто знал эту историю, да и Баки особо-то не любил рассказывать о собственной глупой доверчивости, но Джеку хотелось выложить всё как есть. — Людям попался, когда они на наши клановые земли пришли. Молодой, глупый был. Думал, помогу их генералу рану вылечить — не тронут деревню. Тронули, и мне руку, как колдуну, по плечо отсекли. Отпустили, как и обещали, но только меня. Волки всего на сутки с помощью опоздали, спасать уже некого было.
Баки замолчал, заново переживая тот ужас, собственную злую беспомощность. Рука заныла, вспыхнула острой болью.
— Прости, — сказал Джек, остро чувствуя вину перед Баки за всех людей скопом. — Прости, пожалуйста, что тебе пришлось связаться со мной.
— Не надо, — Баки снова светло улыбнулся, улёгся на бок лицом к лицу с Джеком. — Дела давно минувших дней. Я забыл давно, да и лапа — вот она, — он пошевелил пальцами обтянутой перчаткой ладони. — А Брок не может за меня прощать. Он поймёт, что твоей вины нет тут.
— Но я человек, — Джек вздохнул, — а это с тобой сделали люди. — Он помолчал и добавил: — Всё сложно, да?
— Не просто, — согласился Баки. — Но когда просто, неинтересно жить. Джек, мы над провидением Богини не властны, но неволить тебя никто не станет. Если бы не это, — Баки оттянул ворот рубахи Джека, открывая метку, ласково коснулся, погладил, обводя завитки узора, — дали бы полную волю выбирать, где и с кем жить, выбирать партнёра по сердцу.
Джек вспомнил Джозефа Лейсила и вздохнул.
— Отец считает, что когда мужчина с мужчиной — это извращение. Я скрывался, но он узнал, и вот… Сказал: «Любишь мужиков и члены — вот тебе мужик и член». Как будто только в члене дело.
Улыбнувшись, Баки коснулся губ Джека лёгким поцелуем.
— Странные у твоего отца предрассудки. Вообще он странный, считать извращением и отдать сына за мужчину. У нас редкость договорные браки, по любви обычно, а там как Богиня пошлёт. Главное, что хорошо вместе, а что под хвостом — дело десятое. Брок вон вожак, а всё меня в храм зазывал.
— Почему же не шёл? — удивился Джек. — Брок тебя любит. А вожак — это как король у людей?
— Лучшего для него хотел, чем пришлый маг-калека. Он меня из горящего дома вынес, выходил. Правильно ты говоришь — король он и есть, всех кланов король, а какая я пара королю?
— А я? — грустно спросил Джек. — Так, дурацкое приложение к мирному договору. Отец даже не дал за мной ничего.
— Глупый, ты мир нам принёс, хоть и опосредованно, а это уже многое значит. Никто из отряда не считает тебя откупом или приложением. Ты гарант мира, — Баки ласково погладил Джека по щеке. — И ты наш супруг.
— Ну какой из меня гарант? — спросил Джек, глядя Баки в глаза. — Если отец нападёт на оборотней и вы меня убьёте, ему это только на руку будет. Ну да, я его наследник, только ведь он никогда и не собирался передавать мне корону. Он за неё слишком трясётся. И детей у Брока от меня не будет, значит, не будет наследника, который сможет претендовать на оба королевства. Или у оборотней корона как-то иначе передаётся?
— Детей у Брока с десяток бегает разных возрастов: когда отец его жив был, волчище наш за год мог половину волчиц перепортить. Так что все, кто желтоглазые и на язык острые, почитай, его детки, — хохотнул Баки. — Мик, тот, что у костра сидит, старший его. Но вожаком не по праву наследования становятся, а по праву сильного. Каждой весной находится смельчак, бросающий вызов вожаку. Пойдём, я покажу тебе кое-что.
Баки поднялся, протянул Джеку свои сапоги.
Джек тоже встал, послушно втиснул ноги в слишком большую для него обувку. Потянулся, выгибаясь.
— А хорошо в лесу, — сказал он.
— Тогда тебе точно понравится дома.
Баки повёл Джека подальше от лагеря, иногда останавливался, к чему-то прислушиваясь, улыбался сам себе и вёл дальше. Леса на землях оборотней были, не в пример людским, светлые, без непролазных чащоб.
Остановившись на поляне около ручья, Баки вздохнул.
— Выходи уже, я тебя чую.
Кусты орешника раздвинулись, выпуская огромного чёрного волка, внимательно следящего за Джеком умными жёлтыми глазами. Бесшумно ступая по хрусткому подлеску, волк приблизился к принцу, сел напротив.
— Брок? — неуверенно спросил Джек. — Брок, это же ты?
Волчара склонил громадную морду, глянул хитро с прищуром, оскалился скорее для порядка, демонстрируя ровный ряд острых белоснежных клыков, и ткнулся холодным мокрым носом Джеку в живот, задирая рубашку, щекотно лизнул кожу.
— У-у, чудовище шерстлявое, — покачал головой Баки, запустил обе ладони в густую шерсть на холке, потрепал, погладил между ушами. — Но смотри какой он красивый, широкий, его вместо коня объезжать можно… альфа стаи.
Джек осторожно погладил Брока по морде, потрогал чёрный мокрый нос, кончик острого уха.
— Он огромный. Такой красивый.
Волк самодовольно задрал морду, горделиво прошёлся вокруг Джека, мазнув хвостом по ногам, и, оступившись, рухнул к ногам Баки в ворох прошлогодней листвы, громко чихнул, фыркнул под заливистый смех супруга.
— Действительно, хорош, — утирая выступившие слёзы, покивал Баки.
Джек обнял Брока за шею и прижался к нему, пряча лицо в густой шерсти.
Волк замер, скосил глаз на Джека и завалился в листву, утягивая супруга с собой, прижал тяжёлой передней лапой, не давая подняться. Баки сел рядом, погладил Джека по спине.
— Всё образуется, маленький, — тихо сказал он. — Приедем в стаю — хочешь, дом тебе отдельный выстроим? Ты нас и видеть не будешь. Хочешь? — Баки сглотнул горький комок. Он чувствовал, как заволновался Брок, как дёрнулись волчьи губы, обнажая клыки. — Всё будет.
— Не хочу. Это Богиню обидит, — ответил Джек. — И вообще. Не хочу.
Брок одобрительно заворчал, убирая лапу. Баки поднялся, протянул ладонь Джеку.
— Пойдём, пора завтракать и выдвигаться в дорогу.
— И умыться, — Джек ухватился за его руку и поднялся.
После завтрака, когда лагерь был свёрнут и все собрались в дорогу, Джек посмотрел на Брока и Баки.
— С кем мне ехать? — спросил он, поглаживая бурого коня Баки по крупу.
Лошади оборотней были громадными и почему-то совершенно не пугались своих всадников, хотя Брок попахивал зверем, даже перекинувшись обратно.
— С тем, с кем тебе хочется, — ответил Баки, глянул на молчаливого Брока.
— Тогда с тобой, — весело сказал Джек и взобрался на коня позади Баки.