Можно себе представить, какой красавицей была София Константиновна в юности! Советский коллекционер В. Магидс писал о ней: «Коллекционерский поиск привел меня однажды к этому портрету и оставил нас двоих. Из резной золоченой рамы смотрела элегантная красавица. Написанная с блеском, она буквально мерцала… Но откуда я знаю это лицо? Конечно же, я видел его у Ровинского, в „Словаре русских гравировальных портретов“. Я почувствовал аромат удачи. То была графиня София Потоцкая, называемая часто прекрасной фонариоткой, гречанка из Константинополя. Ее феерическая судьба больше похожа на вымысел, чем на подлинную жизнь».
Как писала Т. Фадеева, «судьба Софии Константиновны Главани ставит ее в один ряд с величайшими авантюристами XVIII века. Девочка из бедной греческой семьи, ставшая генеральшей Витт, затем графиней Потоцкой». Она была светской львицей в блестящей столице российских императоров — Санкт-Петербурге. Этому способствовала не только обворожительная внешность, но и знакомство с женскими тайнами гаремной жизни, куда входило ухищрение по привлечению к себе внимания мужчин.
По достижении определенного возраста она должна была попасть в гарем хана. Но ее мать воспротивилась этому и решила увезти дочь в Польшу. Но по дороге, в Каменец-Подольском, девушка красотой и кокетством покорила сердце сына коменданта крепости, в которой они останавливались, — Иосифа Витта. Он тайно обвенчался с ней, после чего молодые отправились в свадебное путешествие в Париж. В Париже необычная красота Софии и умение показать себя произвели фурор среди аристократии. Вот тогда-то для того, чтобы аристократы считали ее равной по происхождению, и была придумана легенда о Бахчисарайском фонтане.
Девушкой, впоследствии выведенной Пушкиным в поэме под именем Марии была София. Софию Витт стали называть «прекраснейшей женщиной Европы». От ее красоты и ума теряли головы окружавшие ее мужчины. Польский писатель Юлиан Немцевич писал о ней: «Не знаю, могли ли Елена, Аспазия, Лаис, славившиеся афинские красавицы, превзойти ее красотой. В жизни своей не видел более красивой женщины. Правильные черты лица и удивительной красоты глаза соединялись у нее с ангельской улыбкой и голосом, берущим за душу. Глядя на нее, хотелось сказать, что это настоящий, спустившийся с неба ангел».
Парижская публика была подготовлена к ее приезду, так как еще по пути в Париж юная супруга Витта была представлена польскому королю Станиславу Августу, который тоже был покорен ее внешностью. После этого перед ней оказались открыты все двери европейских семей. «Вид ее произвел всеобщее замешательство, — писал Немцевич, — повсюду только и говорили о прекрасной гречанке. Помню, когда она показалась на ассамблее у пани Огинской, супруги гетмана, то все как будто потеряли головы, ибо, забыв приличия, одни обступили ее кругом, другие, чтобы лучше увидеть это чудо, влезали на столы и стулья».
Не удивительно, что, когда ее познакомили с богатейшим гетманом Станиславом (Щенским) Потоцким, София Витт, несмотря на то что Виттам пришлось потратить немало средств, чтобы представить ее как гречанку благородных кровей, решила пленить богатого и знатного графа. И, несмотря на то что граф был выгодно женат, ей это с успехом удалось. София сумела развести Потоцкого с женой и, разошедшись с Виттом, она вступила в брак со Станиславом Потоцким (забегая вперед, скажу, что в дальнейшем ее поведение стало причиной смерти мужа: однажды Станислав Потоцкий обнаружил жену в постели своего сына от первого брака).
У Софии Константиновны Потоцкой (Витт) и Станислава Потоцкого было две дочери: Ольга и София, которые так же, как мать, блистали красотой. По воспоминаниям, Софии передались некоторые черты характера матери. А вот Ольга Станиславовна пошла в отца. В отличие от матери и сестры, она была чрезвычайно целомудренной и целеустремленной. С юности полюбив Киселева, она вышла за него замуж и оставалась всецело предана даже после того, как сестра София отбила его.
Но вернемся к дому. Его интерьеры поражали богатством и роскошью. О доме писали современники, бывавшие в гостях у Потоцких.
В своих воспоминаниях фрейлина императрицы, приятельница Пушкина, А. О. Смирнова-Россет писала: «Богач граф Станислав Потоцкий купил дом на Английской набережной. Парадная зала была темно-голубого цвета и по ней с верхнего до нижнего карниза был золотой герб Потоцких». Отмечая изысканность обедов, на которые иногда приглашались лишь гурманы, она описывала и стоявший в столовой орган на двенадцать регистров.