Наконец, бутерброды оказалось на столе, в чашках задымилось, испаряясь, кофе, и я, вцепившись в одну из них обеими руками, потребовал:
— Ну не тяни ты резину за хвост, Ян! Рассказывай!
Но Литовец не был бы Литовцем, если бы сразу приступил к рассказу. Он все и всегда делал с чувством, с толком и с расстановкой. Даже детей. Я мог бы поспорить с кем угодно и на что угодно, что на каждого из двух своих отпрысков Ян потратил не меньше десяти подходов. Не просто попыток, а результативных попыток.
В этом была вся его суть. Вот и сейчас он сперва основательно устроился за столом, откусил кусок бутерброда, сделал глоток кофе и, тщательно прожевав и проглотив все это, наконец соизволил сказать:
— Ты опять во что-то вляпался, да, Мишок?
Я повторил его маневр относительно кофе и бутербродов и сказал:
— Ты, наверное, и сам знаешь. Зачем спрашиваешь?
— Если спрашиваю, значит, наверное, не все знаю, — возразил Ян. — Если бы я все знал, я бы не спрашивал.
Последний довод убил меня наповал. Я потянул носом воздух, набирая побольше кислорода, и выдохнул:
— Ты мне, Ян, хочешь верь, хочешь — не верь, но я в этом деле совершенно не при чем. Я просто мимо ехал да покушать завернул. Согласись, что я не мог знать, что туда какие-то шлимазлы на предмет разборок заедут?
— И крутые были разборки? — поинтересовался он.
— Что за тон? — я брезгливо поморщился. — Ты мне, можно сказать, лучший друг, а разговариваешь, как следователь. У меня инфаркт от огорчения будет. Зачем тебе этих вещей надо?
— А затем, что ко мне сегодня — ну, то есть, вчера вечером, перед сменой — мент подходил, очень интересовался, где я был в момент этих разборок.
— Да? — я отставил кофе и хмуро посмотрел на него. — И что он еще сказал?
— Он сказал, что на тридцатом километре трассы произошло нападение на придорожную закусочную, при этом погибли сын владельца, жена сына и трое нападавших. И кто-то из случайных свидетелей заметил отъезжавшую с места происшествия «Волгу» с опознавательными лейблами третьего таксопарка и цифрами 7, 8 и 9 на номерном знаке. У нас в парке только одна машина с такими цифрами, Мишок. Наша.
Ян все это выложил спокойно, даже не думая прерывать трапезу. Я буквально подыхал от зависти к его непробиваемости. Если бы бармен из злосчастной кафешки обладал чем-то подобным, он и посейчас был бы живее всех живых. Сын хозяина, гм… Видать, потому и разговаривал с посетителями — со мной, в частности, — через губу. Такая значительная персона, а его заставили клиентов обслуживать. Вместо того чтобы папашины доходы на бухло и девочек спускать. Вот и свербело у парня. Ну, да отсвербелось, чего теперь уж…
— Я знаю, какой номер у нашей машины, Литовец. Мне только интересно, откуда там мог оказаться случайный свидетель, — собравшись, наконец, с мыслями, проговорил я.
— Грибник, — усмехнулся Ян.
— Какой, нахрен, грибник? — удивился я. — Лето еще толком не началось.
— Ты ничего не понимаешь в грибах, — Ян покровительственно посмотрел на меня. — Они прут сразу, как только сходит снег. Так что грибник там вполне мог оказаться.
— Может быть, ты и прав, — я не стал спорить. — Конечно, грибник там вполне мог оказаться. Или рыбак. Или охотник. Или муж, скрывающийся от уплаты алиментов. И вообще, там могла толпиться чертова уйма случайных свидетелей. Но, Ян, честно — убей меня ножиком, если я вру, — я тут совершенно не при делах. Я просто ехал мимо и меня внезапно одолел голод. Это ведь не преступление?
— Мишок, — с серьезной мордой проговорил он. — Я тебе, конечно, верю. Хотя из всех наших бродяг именно тебе приспичило покушать в той забегаловке в тот момент, когда ее собрались ставить на уши рэкетиры. Но я тебе все равно верю. Потому что я знаю твои способности нарываться на мелкие и крупные неприятности. Ну и, — он, наконец, допил кофе и доел бутерброд, отставил все это добро в сторону и посмотрел мне в глаза, — если тебе что-нибудь будет нужно… Помощь или еще чего… Ты обращайся, не стесняйся.
— Я знаю, Ян, — я кивнул с таким же серьезным видом и, в отличие от Яна, поднял свою чашку, ибо в ней еще плескался кофе. — У нас, как всегда, один за всех и все за одного. Тридцать три мушкетера из третьего таксомоторного. С ментом я, конечно, встречусь и поговорю, а вот насчет всего остального — с этим посложнее будет. Потому что я не знаю, какие сволочи разбомбили забегаловку. И, честно говоря, не горю желанием узнать. Я видел, во что они превратили этого самого хозяйского сына и не хочу испытать такие же ощущения. Вообще, Ян, мне себя жалко. И если бы эти хуцпаны забыли про меня, я бы с толстым удовольствием сделал то же самое. Но пакостность в том, что они обо мне вряд ли забудут и постараются достать. А вот когда это произойдет, я позову на помощь и тебя, и всех мушкетеров. Потому что к тому времени уже буду знать, с кем придется иметь дело.