«А ты, значит, знающий...» — с неожиданной неприязнью подумал Шпатц, вытаскивая на тротуар свой чемодан. Прохожих на этой улице было немного. Соседние с гостиницей здания были похожи на обычные жилые дома, вроде того, в котором поселили Шпатца в самом начале, на Тульпенштрассе в Билегебене. Водитель два раза посигналил и уехал.
— И что теперь? — Шпатц вопросительно посмотрел на Крамма. Тот пожал плечами. Дверь гостиницы распахнулась, и на крыльцо вышел пожилой мужчина, одетый в потертую бархатную униформу. Похоже, что она тоже была сшита еще до войны.
— Вы герр Шпатц штамм Фогельзанг? — спросил он, гордо распрямив неширокие плечи.
Шпатц кивнул.
— Прошу за мной! — скомандовал он, распахивая тяжелую деревянную дверь. Все еще красивую, покрытую искусной резьбой и с потемневшими от времени латунными ручками.
В фойе не было стойки регистрации или чего-то подобного. Сразу после входа начиналась широкая лестница с мраморными перилами. Портье сразу повел Шпатца и Крамма на третий этаж. У дверей номера он извлек из кармана ключ с тяжелым брелоком в форме бочонка и цифрами «36». Номер был просторный, с гостиной и двумя спальнями. В гостиной имелся круглый деревянный стол на гнутых ножках, диван с полосатой обивкой и два кресла из того же гарнитура. Кроме того стояло несколько кадок с незнакомыми Шпатцу растениями с широкими темно-зелеными листьями и крупными бело-желтыми цветами. У самого выхода имелась дверь в просторную ванную.
— Если уходите, сдавайте ключ в номер десять, — портье положил ключ на полочку рядом с дверью. На ней же стоял телефон. — Вот здесь написан номер. Если вы не успеваете вернуться до начала комендантского часа, звоните по нему, я вышлю за вами мобиль. Ресторан на первом этаже, от лестницы налево, если спускаетесь. Он только для постояльцев и их гостей. Приводить в номер можете кого угодно. Шуметь можете сколько угодно, здесь толстые стены, вы никому не помешаете. Уборка производится раз в три дня. На этом я откланиваюсь, можете устраиваться.
Портье удалился, прикрыв за собой дверь. Крамм немедленно развалился в кресле и придвинул к себе тяжелую хрустальную пепельницу.
— Ну что ж, такое жилье меня полностью устраивает! — заявил он, складывая ноги на диван. — Я боялся, что нас оставят на люфтшиффе, и заставят питаться в столовой, повар которой раньше, похоже, работал на свиноферме. Хотя это как-то оскорбительно... Даже хрюшек хозяева кормят лучше, чем он своих пассажиров!
— Вы слишком привередливы, герр Крамм, — Шпатц взял чемодан и отнес в свою спальню. Большую ее часть занимала широкая кровать, также там имелся вместительный гардероб с лакированными узорчатыми дверями, окно занавешено тяжелой бархатной портьерой в золотой бахромой. На всей обстановке номера, как и на здании в целом, лежал отпечаток былой роскоши. Это место явно знавало лучшие времена. Сейчас же бархат портьеры кое-где был потертым, в паре мест даже как будто трачен молью, яркие краски роскошного когда-то покрывала потускнели от времени, лак на гардеробе кое-где был поцарапан, а паркетный пол поскрипывал под ногами.
— В любом случае лучше жить в такой гостинице, чем ютиться на узких полках люфтшиффной каюты, каждую ночь опасаясь, что поднимется ветер, оборвет гайдропы и утащит твой дом неведомо куда.
— Осталось понять, чем нам предстоит заниматься, — Шпатц вышел из спальни и устроился на втором кресле. — Вряд ли герр доктор привез нас сюда просто чтобы поселить в этом гнезде былого величия...
— Кстати об этом, — Крамм выпустил в потолок струю дыма и посмотрел на Шпатца. — Не хочешь рассказать, что именно ты от меня скрыл в Шриенхофе? Я так понял, что аргументы Готтесанбитерсдорфа были убедительными, но ты все еще сомневаешься... Может быть, обсудив это, мы сможем вернуть в твой разум мир?
— Собственно, я скрыл не так уж и много, — Шпатц посмотрел в потолок, украшенный по краю бордюром из лепнины, когда-то явно покрытой позолотой. — Паули притащил меня внутрь башни и откачал из моих вен довольно много крови. Потом начал вливать ее себе, что его и погубило.
— Но для чего он это делал? — Крамм потушил сигарету в пепельнице и тут же взял новую.
— По своему обыкновению он рассказал мне сказку, — Шпатц хмыкнул. — Дословно я ее уже не очень хорошо помню, но суть сводилась к тому, что виссены появились из-за чрезмерной солнечной активности несколько веков назад. И всего типов виссенов было не семь, как утверждает доктрина о чистоте крови, а восемь. Что и отражает герб Вейсланда, кстати. И все эти знаки в лесу и в башне. И восьмой тип — это верванты.