Если журналисты наперебой рассказывают публике о малейших подробностях жизни Джеки и детей, то о шалостях президента они не говорят ни слова. А между тем, стоит Джеки отлучиться, как он устраивает в Белом доме вечеринки, и телохранители видят в коридорах резвящихся обнаженных красоток. Он готов пустить к себе первую попавшуюся девчонку, лишь бы она его возбуждала. Однажды охрана в последний момент успевает обнаружить в сумочке у одной из них пистолет! Но ему все равно. Он не желает слышать о безопасности. Ему нужны «девочки». И у него есть помощники, которые их находят. Если эти люди недостаточно расторопны, он выговаривает им: могли бы уж постараться для своего главнокомандующего! У него самого нет времени охотиться, а свежее мясо нужно всегда. Джон проявляет доброту к своим услужливым подчиненным и не прочь разделить удовольствие на всех. Сотрудникам секретных служб, которых вначале его поведение приводило в замешательство, вскоре пришлись по вкусу эти коллективные забавы. «Когда я стал работать с Кеннеди, у меня возникло ощущение, что я попал в труппу бродячих комедиантов. У них всегда был праздник, казалось, с ними не может произойти ничего плохого, — вспоминает один из президентских телохранителей. — Никому из нас не приходило в голову донести начальству или слить информацию журналистам. Это было бы расценено как предательство. И ряды немедленно сомкнулись бы. Если бы среди нас завелся доносчик, остальные старались бы держать при нем язык за зубами или решительно опровергли бы его слова». Даже среди персонала Белого дома существует заговор молчания.
Порой Кеннеди ведет себя так, что приходится ставить его на место. Как в случае с Ширли Маклейн. Однажды, по просьбе Синатры, она в костюме шофера садится в великолепный лимузин и встречает президента в аэропорту. Как только дверцы захлопываются, пассажир начинает приставать к ней. Актриса отбивается, на ходу выскакивает из машины и залезает опять… но на заднее сиденье. Впрочем, Ширли Маклейн отнеслась к этому происшествию с юмором, заявив: «По-моему, президент, который трахает женщин, — это лучше, чем президент, который трахает свою страну!»
Филипп де Боссе, в то время работавший корреспондентом «Пари-Матч» в Вашингтоне, прекрасно помнит чету Кеннеди. «Правление Кеннеди было ориентировано на молодежь, оно воплощало в себе надежду. Однако оно не было основано на правдивости. Например, прессе было известно, что супруги Кеннеди не ладят друг с другом, хотя президент всеми силами старался сохранить представление о себе как прекрасном семьянине, рядом с которым жена и прелестные дети. Читателям хотелось верить в мечту, и мы помогали им в этом. Правление Кеннеди было виртуозным спектаклем, который поставили специалисты по связям с общественностью. Я часто задавался вопросом: что сказали бы читатели, узнай они, что Жаклин Кеннеди, считавшаяся самой соблазнительной, самой желанной женщиной в мире, не способна удовлетворить собственного мужа? В этом не только ее вина. Кеннеди был слишком сосредоточен на своих удовольствиях. Это, быть может, и не мешало ему управлять страной, но вряд ли помогало. Мы были пленниками мифа, который отчасти создали сами. Профессиональные имиджмейкеры придумали привлекательный образ. А журналисты попались на удочку и впоследствии вынуждены были подпитывать этот образ».
Джеки все это прекрасно знает, но теперь у нее есть своя философия. Она отправляется в небольшое путешествие или просто уезжает на уик-энд, чтобы предоставить мужу свободу действий. «Мне нужно оказаться там, где я смогу побыть одна», — признается Джеки. Куда-нибудь подальше от Белого дома, который ей опротивел: тошно представить себе, что там творится… Но иногда она получает и наглядные тому доказательства. Однажды горничная кладет в ящик с ее бельем черные трусики, забытые в постели Джона. Джеки приносит их президенту: «Верни хозяйке, это не мой размер!»
Она мстит по-своему: тратит деньги, не зная удержу. Джон впадает в ярость, когда ему приносят счета. «Эти чертовы французские портные угробят мою политику “новых рубежей”!» Она окидывает его ледяным взглядом — и продолжает в том же духе. Ей не хочется, чтобы он воображал, будто она ни о чем не догадывается или страдает молча. Показывая Белый дом одному из гостей, она открывает дверь кабинета, где находятся две молодые женщины, и небрежно роняет: «Это любовницы моего мужа».