Допрос длился долго, но Реггин так и не раскололся.
Зато королева отвела душу.
Она оставила Родерика внизу и вместе с Хьюллой пошла к себе в покои. Шутесса подавленно молчала. Ей было трудно идти, и она опиралась на лестничные перила, шаркая стопами.
- Что думаешь о Реггине? - вдруг спросила Романья.
Хьюлла среагировала быстро:
- Да он ненормальный. Дурачок какой-то! - и она скорчила жуткую рожу, показывая, как выглядят дурачки в ее глазах. - Дурачо-ок!
Романья громко рассмеялась.
Она не успела заметить тень, скользнувшую по стене. Лишь когда глаза Хьюллы внезапно расширились, и она в панике отступила - до королевы дошло, что здесь что-то не так. Он напал на нее сзади, отразившись в голубом глазу шутессы: темная фигура, с ног до головы закутанная в плащ. Романья инстинктивно вскинула руки, защищаясь. Кинжал вонзился в мякоть ее ладони и вышел с другой стороны.
Хьюлла истошно визжала.
Задыхаясь от страха, боли, Романья принялась бороться с убийцей. Тот подсечкой сбил ее с ног и тяжело навалился сверху, уперевшись коленом ей между лопаток. Затем обхватил королеву за голову, обламывая костяные зубцы короны, и несколько раз сильно приложил об пол. Когда Романья уже стала терять сознание, убийца вытащил из ее ослабевшей ладони кинжал и наклонился, чтобы перерезать горло. Романья безнадежно дернулась.
- Стой! - раздался страшный рев. - Стой, сволочь!
Что-то просвистело в воздухе, и убийца резко дернулся. Его тело обмякло. Откуда-то вдруг вынырнул смертельно бледный Мортимер. Он вытащил королеву из-под горячего трупа и прижал к себе. Романья слепо таращилась в стену. Ее била крупная дрожь.
- Вы не ранены? - где-то далеко спросил Мортимер.
- Д-да... То есть нет.
Она нашла в себе силы оттолкнуть его и осмотреться.
Убийца лежал на полу, скорчившись, как мертвое насекомое. В его глазнице торчал нож с искусно обработанной костяной рукояткой. Романью передернуло. Сюда бы лорда Хоэна, с его волшебными рунами...
Очнувшись от забытья, Романья закричала на подавленно молчавшую Хьюллу:
- Трусливая тварь!
- Я... Простите, моя королева... - съежилась шутесса, отступая прочь. Ее мутный глаз глядел куда-то вбок и казался мудрым и невозмутимым.
- Что она могла сделать? - удивился Мортимер.
- Ты не понимаешь! - завизжала королева. - Больше всего на свете я ненавижу предателей! - она влепила посеревшей Хьюлле пощечину.
Мортимер успокоил ее.
Он снова прижал ее к себе, большой и пахнущий едой. Ужасно... Все это ужасно. Романья зарылась лицом в его бороду и принялась молча плакать. Мортимер повел ее прочь, мягко придерживая за плечи. Хнычущая извинения Хьюлла куда-то исчезла; видимо, спряталась подальше от королевского гнева.
Мортимер привел королеву в ее покои и там подождал, пока она не помоется. Дальше он отнес ее в кровать. Чуть успокоившись, Романья попросила, чтобы Мортимер лег к ней в постель, но он лишь покачал головой и поцеловал ее в лоб, как ребенка.
- Я скажу Родерику, чтобы удвоил охрану, - произнес Мортимер. - Почему его не было с тобой?
- Я отослала его...
- Не делай так больше, - строго сказал он.
- Хорошо, - вздохнула Романья.
Ей все еще было немного страшно, но леденящая, крупная дрожь прошла.
- Мортимер, - тихо позвала она его.
- Да?
- Скажи своей Фьельмар, что я согласна. Я хочу родить и выносить ребенка от Родерика. Я думаю, это немного смягчит мое заледеневшее сердце.
Она смолкла.
- Твое сердце совсем не холодное, - сказал Мортимер и ушел, оставив ее одну дрожать в темноте.
Фьельмар пришла на рассвете. Родерик, все еще немного пристыженный, поддерживал ее за руку, чтобы ненароком не упала. Уже немного освоившись, дикарка крутила головой по сторонам, изучая богатое убранство, рассматривая гобелены. Железные перья в ее волосах негромко позвякивали.
Романья встретила ее улыбкой.
- Ты пришла. Отлично... А где Мортимер?
- В городе бунты, - пожал плечами Родерик. - Он выехал еще ночью.
- И кто будет мне переводить? - голос Романьи стал холодным, как лед.
- Не знаю. Ваше... Моя королева... Мне кажется, я должен объясниться, - виновато начал Родерик, но она остановила его нетерпеливым жестом.