Выбрать главу

— Как скажешь, Аугусто.

Элена прошла в спальню, чтобы уложить детей. Донесся ее голос, она рассказывала им сказку. Когда ребятишки угомонились, Элена накрыла на стол и подала ужин.

— Сгоняли нас туда тысячами, — рассказывал Энрике. — Есть давали через день, обращались с нами как с собаками, даже хуже. Что днем, что ночью. Уму непостижимо, сколько может выдержать человек. Очень мало кому удалось вырваться оттуда. Я оказался в их числе.

— Ой, Аугусто, — вздохнула Элена, сжимая мужу руку.

— Сам не знаю от чего, то ли от холода, то ли от болезни, у меня сильно распухли ноги. До сих пор как подушки, — продолжал рассказывать Энрике.

— Ничего, главное, что ты их унес оттуда.

— Ой, Аугусто, говори, пожалуйста, потише. Эти стены из папиросной бумаги, поди узнай, кто за ними, — предупредила Элена, обращаясь к мужу.

— Вчера у нас в мастерской двоих забрали.

— Ты кого-нибудь видел?

— Нет, еще рано. Пока надо переждать.

Энрике смотрел на друга, на его жену, Элену. В соседней комнате громко посапывал во сне один из сыновей Аугусто.

— Все еще не верится, что я здесь. И не трясусь от страха.

— Если кто спросит про Энрике, скажешь, что это твой брат, приехал, мол, погостить немного.

Элена, кивнув головой, сказала:

— Вы, наверно, сильно устали? Я вам сейчас постелю.

— Нет, что вы. Не беспокойтесь. Я сам все сделаю.

— Ступай постели ему, — сказал Аугусто жене. — У него, видно, все кости ломит.

Ему постелили матрас у самого окна. Слышно было, как муж с женой тихо переговаривались в соседней комнате. В окно светила луна, вычерчивая на полу млечное квадратное пятно.

— Ну, как ты там, Гарсиа? — громко спросил Аугусто.

— Наверное, ему холодно, — сказала Элена. — Завтра устроим поудобней.

— Нет, мне хорошо, — ответил Энрике.

Потом, сморенный усталостью, повернулся на бок. Откуда-то доносились звуки радио.

— Если соседки пристанут с расспросами, скажешь, что это твой брат. Так будет лучше, поняла? — повторял жене Аугусто.

* * *

Педро уже не работал в пивной.

Парень, сидевший рядом с Педро, допив рюмку, сказал:

— Прошвырнемся на танцульку?

Педро смотрел в окно бара.

— Ну, прошвырнемся? — настаивал парень.

— Надо подождать Малыша, — возразил парень, стоявший у двери в заведение.

— Вот что, Лукас. Пускай этот Малыш не думает, что мы станем ждать его всю ночь напролет. Больно он нос дерет. Возомнил о себе.

Парень, стоявший у двери, поискал глазами взгляд Педро.

— Подождем еще чуток, — отозвался тот.

После слов Педро парень отошел от двери и приблизился к стойке, где стоял радиоприемник.

— А ну включи-ка машинку, хочу послушать музыку.

Буфетчик включил радио.

— Когда у вас будет кофе или сахар, я куплю, — сказал он.

— А сколько дашь?

— Кофе — по сорок дуро, как в прошлый раз.

— С прошлого раза подорожало, — сказал Педро со своего места.

— Могли бы позвонить Малышу по телефону.

— Зачем? Черт его знает где он шляется.

— Гуляет, наверное, со своей Долорес. Сами знаете, он не любит, когда ему мешают с ней гулять.

— Ох, уж эта парочка, сидит она у меня в печенках…

— Придурок ты, Хуан. Настоящий придурок, уж поверь мне, — перебил парня Педро.

— Ладно, согласен. Но не станем же мы торчать тут весь вечер из-за того, что Малышу и Долорес захотелось позабавиться в постели.

— Придурок и трепло. А стоит тебе увидеть Малыша, сразу в штаны наложишь.

— Ну, это еще посмотрим.

Лукас, обхватив голову руками и облокотясь на обитую жестью стойку, слушал радио. Он покачивался в такт музыке.

С улицы доносился шум трамвая, вспыхивали лучи автомобильных фар.

— Слышь, Эмилиано. Налей мне рюмку анисовой.

— Хорошей или из графина? — поинтересовался буфетчик.

— Хорошей.

— Такая по три монеты за рюмку.

— Ты давай наливай, а не болтай, сколько стоит. Не ты же будешь платить, как я понимаю.

У входа в бар остановилось такси.

— Явился, — громко сказал Педро.

— И конечно, со своей Долорес. Ну, что я говорил, мы ждем, а он развлекается!

Лукас выпрямился у стойки, Хуан перестал прогуливаться между стульями.

— Привет, — поздоровался он с вошедшим молодым парнем. — А ну-ка, Эмилиано, налей нам по рюмочке, ей и мне.

— Послушай, Малыш. От всех нас и так разит. Мы тут, пока тебя ждали, пропустили порядком.

— Ладно, это неплохо. Значит, не скучали.

— Не сердитесь, ребята. Это я виновата, что мы опоздали, — сказала девица, приехавшая с Малышом.