— Кому не нравится план, говорите сейчас же.
Никто из группы не возразил ни слова. Все молчали.
Кругом стояла могильная тишина. Лишь время от времени шумел ветер да раздавался писк пролетавшей пичужки.
— Очень хорошо, — продолжал Малыш. — Если вы считаете, что можно сделать лучше, говорите сейчас же. Потом возражения не принимаются.
Солнце зашло. Стайка птиц вспорхнула с дерева и перелетела на другую сторону шоссе.
Четверо молодых людей молча смотрели на долину и шоссе. Изредка к Холму львов поднимались грузовики. Они появлялись из-за крутого поворота дороги.
— Этот? — спросил один из парней у Лукаса.
— Нет, не этот. Наш большой «форд».
В долине, куда спускалось шоссе, мерцали огоньки селений.
— Вон там Гуадаррама, — сказал Малыш, указывая рукой на одно из селений.
— А чего в ней особенного?
— Да такая же, как и все остальные, красивая.
— А мне больше нравится Серседилья. В Серседилье можно купаться, — сказал Хуан.
— Гуадаррама недурное местечко, там есть таверна с отличным вином. Я с Долорес не раз в ней обедал.
— А потом резвились в сосняке, да?
— Ну, это само собой. Время от времени подышать озончиком полезно, — ответил ему в тон Малыш.
Педро вытащил руки из карманов и стал греть их над костром. Потом медленно поднялся.
— Надо потушить огонь, нас могут заметить гвардейцы.
— Не трухай, парень, они гуляют только по шоссе.
— Это не страх, а предосторожность, — отпарировал Педро.
— Педро прав, лучше потушить, — поддержал его Малыш.
— Надо перекусить, я что-то проголодался.
— Ну, малый, ты своего не упустишь, — сказал Хуан, вынимая изо рта прутик.
— Я за свою жизнь так наголодался, что мне грех упускать, — ответил Педро, доставая из кармана наваху и пакет с едой.
— А холод-то какой!
— Август ветрячий — холод собачий.
— Если нам придется еще долго ждать, я околею, — сказал Лукас.
— Это у тебя не от холода, а от нервов, перед делом всегда дрожь прохватывает. Сперва со мной тоже такое случалось. Теперь ничего, привык. Чувствую себя спокойней священника, вкушающего утренний шоколад. Нервы ни к чему. Только мешают, — сказал Малыш, высыпая на костер пригоршни песка.
— И когда наконец придет этот чертов грузовик? — Хуан по-прежнему лежал на земле и нервно покусывал прутик.
Педро посмотрел на него:
— Придет, не беспокойся.
Спускалась ночь. По небосклону медленно взбиралась луна. Одна за другой зажигались звезды. С шоссе доносился гул моторов; машины преодолевали перевал.
— Сколько на твоих, Малыш? — спросил Лукас.
— Наверное, уже поздно, часов девять, — пробормотал Хуан.
Малыш отогнул рукав куртки, чтобы разглядеть циферблат. Он был светящийся, с римскими цифрами.
— Двадцать минут десятого, — сказал он.
— Хотите закурить? — предложил Лукас, доставая пачку «Буби». Он зажег сигарету.
— До одиннадцати по крайней мере делать абсолютно нечего. Я тебе говорил, Малыш, что мы придем очень быстро. Могли бы смотать в Гуадарраму, пропустить по маленькой. Подождали бы себе в таверне.
— Да. конечно, развалились бы за стойкой, и гвардейцы нас бы приметили. У тебя мозгов меньше, чем у комара, и видишь ты похуже, чем рыба через задний проход. А у гвардейцев такая привычка: увидел — запомнил на всю жизнь, — сказал Педро.
— А в тебе, парень, хитрости по самую маковку, — заметил Лукас.
— Поищи ее лучше у своего папаши, — отпарировал Педро.
— Знаешь что, Лукас, давай-ка я буду распоряжаться один и по-своему. До сих пор все шло нормально, да? И так будет всегда, если станете меня слушаться. Перво-наперво надо уметь обмозговать план. И иметь голову, чтобы выждать подходящий момент. А потом сделать все быстро, без шума — шито-крыто. Вспомни-ка лучше банду, где был твой брат. Ни у него, ни у других не было мозгов. Работали по-дурному. А так нельзя. Поэтому-то их и застукали, — пояснил Малыш.
— Эй, Хуан! Кажется, у тебя была бутылка коньяку в кармане? Неплохо бы сейчас глотнуть чуток, чтобы согреться, — сказал Педро. Он как раз прожевывал последний кусок.
Хуан мурлыкал какую-то песенку.
— Ты что, очень доволен?
Хуан пожал плечами.
— Когда испанец поет, значит, его довели или вот-вот доведут.
— Ладно, передай бутылку.
— Когда-нибудь я все же смотаюсь из этой поганой страны.
Хуан вытащил из кармана бутылку.
— Мы все об этом думаем. Говорят, в Америке можно здорово заработать, — вступил в разговор Лукас.
— Всюду одинаково, ребята. В Америке тоже не ахти как сладко. Я читал в книжках, и там голодают почем зря.