— Для того чтобы у одних завелись деньги, надо других лишить этих денег. А откуда берут деньги те, у кого их нет? Не надо быть Сенекой, чтобы разгадать эту тайну: за счет труда других. Кабатчик по части добычи денег не идет тут ни в какое сравнение. Есть люди, которые загребают деньгу почище его и без труда, и без забот. Их даже штрафами не беспокоят, — заключил Малыш.
— А я про себя могу одно сказать. Может, меня в один прекрасный день упекут за решетку, но зато я погуляю как следует. Вон сколько на свете красивых баб!
— От звона таких колокольчиков та, что устояла сегодня, падет завтра, — смеясь, сказал Хуан и потряс в кармане мелочью.
— В этом не наша вина. Правда, Лукас? Имей ты свой дом, сытое брюхо и пяток дуро в кармане, стал бы ты рисковать своей шкурой?
Все замолчали. На дороге не появлялось ни одной машины. Асфальтовая лента шоссе змеилась в серебристом свете луны. В вышине мерцали далекие звезды.
Все молча курили.
— Нет, конечно, не стал бы.
— Меня выгнали за кусок хлеба.
И опять все замолчали. Педро протянул Лукасу бутылку с коньяком.
— Ты давно влез в это дело?
Прежде чем ответить, Лукас отхлебнул глоток. Вытер рог тыльной стороной ладони.
— Да уж с полгода. С тех пор как похоронили старика.
— А ну, хватит причитать. Как богомолки на похоронах. Говорите тише.
Лукас понизил голос.
— Я родился в деревне, и, когда началась война, нас эвакуировали.
Педро дрожал от холода, особенно тряслись ноги. Он высоко поднял воротник и взял бутылку из рук Лукаса.
— А коньяк — это хорошо, — сказал он.
— Сперва нам с братом пришлось туго. Шатались туда-сюда, воровали на рынке Легаспи. Питались капустой, а спали рядом с Вильяверде, в разрушенном доте. В Легаспи я познакомился с Малышом. Теперь у меня дела поправились. Малыш — парень умный. Из зажиточной семьи. Он даже учился.
Закрапал дождь. Подул, пахнув смоляными соснами и мокрой травой, ветер, закачались верхушки деревьев.
— Уже одиннадцать. Пора приготовиться, — сказал Малыш. — Грузовик вот-вот появится. Мешки оттащим на самый верх шоссе, чтобы никто не заметил. В двенадцать подъедет Кривой на своем пикапе. С ним мы и уедем. Если все удастся, завтра гульнем на славу. Согласен, Лукас? На заработанные бумажки сможешь переспать с толстухой из Хая.
— Как знать. Мне больше нравится худенькая.
— Завтра решишь. Хлебнешь чуток, и все станет па место. Нет ничего лучше на свете, чем пропустить стаканчик, когда под боком красотка. И не кобенься, действуй, и вся недолга.
— Гульнем на славу.
— Накупим дорогих костюмов. Пофорсить в хорошей одежде — первое дело в нынешние времена. Когда принаряжен, никто не придерется, ничего не спросит. Даже если угодишь в участок и будешь при галстуке, к тебе совсем другое отношение. И посмотрят, и поговорят по-иному. Надо будет купить шляпы, — заявил Малыш.
— «Красные не носят шляп. Фирма «Браве». Монтера, шесть», — хохоча, сказал Педро.
— Да, да, смейся. Эта реклама с большим смыслом.
Педро забавляли эти шляпы. Разумеется, многие носили их, даже рабочие. Казалось, это было всеобщим явлением, поветрием, желанием хоть внешне не походить на представителей своего класса.
— Да, ты прав, но это не смешно, — буркнул Педро.
Малыш снова посмотрел на часы.
— Это большой «форд», смотри не ошибись, Лукас, — сказал он.
— А когда я ошибался? — немного задетый, спросил Лукас.
— Все же… бывает. Заберись на скалу, но так, чтобы тебя не видели. Как только заметишь грузовик, свистни.
Старенький «форд» скрипел под тяжестью мешков с сахаром. Он был нагружен до предела. Мешки лежали даже па кабине водителя. Грузовик с трудом карабкался, буквально полз по крутому подъему. В радиаторе закипела вода, из-под пробки выбивались белые свистящие струн пара.
Шофер со скрежетом переключил скорость с третьей на вторую, со второй на первую.
— Теперь не заглохнет, — сказал шофер своему напарнику.
Зажженные фары грузовика выхватывали из густой темноты кроны деревьев, окаймлявших шоссе.
Лукас, притаившийся у скалы, услышал пыхтение грузовика. И тут же из-за поворота вырвались два параллельных пучка света. Лукас вытащил из кармана носовой платок. Грузовик был уже близко, на самой середине поворота. Никаких сомнений. Тот самый, что стоял у таверны в Вильяльбе.
Судорога стиснула горло Лукаса, страх парализовал нервы. Холода он уже не чувствовал. По лбу катился пот, Лукас вытер его платком.
Помешкав, сунул пальцы в рот и свистнул.
Хуан, Малыш и Педро лежали у обочины шоссе, спрятавшись за валунами.