В зале по-прежнему — тишина. Изредка слышался лишь неторопливый шелест блокнотных листков да еле уловимый беспокойный перестук пальцев Юрмакова.
…Но вот Юрмаков сильно стукнул пальцами по столу и встал.
— Однако хватит молчать. До совещания некоторые горячо спорили — здесь молчат. Интересно… Кто смелый, давайте.
— Разрешите мне.
— Пожалуйста. Слово имеет начальник рудника товарищ Чекаленко.
Чекаленко, как и тогда, в день открытия Дворца культуры, медленно шел к трибуне, посматривая под ноги. Оперся на трибуну, но тут же отдернул руки, взглянул на них, не замарались ли они, а потом уж окинул взглядом зал, блестя большими очками в тонкой серебряной оправе. Тут его чисто выбритые, припудренные щеки начали краснеть.
— Товарищи! Наш долг — всячески поддерживать начинания новаторов. И мы это делаем в меру своих сил, способностей и возможностей. Вот и с этим предложением.
Я понимаю товарища Стрекача. Он у нас уважаемый человек. Мысль его, я бы сказал, совершенно патриотическая. Мы ее одобрили, мы сообщили о ней в министерство.
Ну, а как у нас? Есть ли смысл внедрять у нас? Давайте посмотрим на сравнительные данные экономичности открытых и подземных работ. В данном конкретном случае коэффициент вскрыши оказывается предельный, то есть экономически он как будто и целесообразен, а можно сказать, и нецелесообразен. Себестоимость тонны руды, добытой в разрезе, будет, примерно, та же, что и поднятой из шахты. Так зачем же нам разрез, зачем нам новая технология? Ведь у нас, товарищи, чрезвычайно много различных горно-геологических, горно-технических и хозяйственно-климатических факторов, и мы…
— А вы попроще, — перебил оратора Юрмаков, — попроще, товарищ Чекаленко, расскажите народу, почему невыгоден новый способ?
— Скажу, скажу, пожалуйста. Предположим на минуточку, у нас в забое — экскаватор. Это же махина, сложнейшая вещь! А кто у нас знает эту машину? Никто. А возьмите электровоз, буровой станок, новую систему взрывов?..
Нам надо переучиваться. Что ж, будем сидеть, учиться, а руду стране кто будет давать?
А климатический фактор, товарищи. От забайкальских морозов под землю лезть надо.
И, уж собираясь уходить с трибуны, он воскликнул:
— Самое дорогое у нас — человек. Об этом забывать нельзя.
В зале раздались дружные аплодисменты.
После начальника рудника на трибуне побывали плановик рудоуправления, преподаватель горного техникума, контролер ОТК, механик рудника. И все твердили: шахта — наше родное дело, нечего в новизну играть.
Некоторые участники совещания начали выходить из зала. И непонятно было: то ли они не хотят слушать этих речей, то ли решили, что вопрос ясен и дальше нечего терять время.
Грибанова это свободное хождение забеспокоило.
— В чем дело? — шепнул он Шмагину.
— Подожди, — успокоил его Шмагин, а сам тоже все время ерзал, словно его кресло подогревали.
Ряшков посматривал на своих журналистов, ехидно улыбался: «Ну, как…» Потом не вытерпел, спустился в зал и сунул Шмагину записку: «Вот… шумим, шумим…» Дмитрий Алексеевич написал ему два слова: «Не кажите гоп…»
На сцену вышел бурильщик Силантьев. Говорил он громко, запинаясь:
— Обидно все-таки, товарищи. Наш начальник смены, то есть вот Стрекач Тарас Афанасьевич, правильно сказал, то есть написал. Мы с ним все это в забое обговорили.
И вот опять же к вам, Василий Михайлович. Вы говорите, морозы у нас. Верно, четыре-пять месяцев морозы. И пусть, потерпим. Я лучше буду на морозе, да сухой, чем в подземелье, да мокрый. К тому же — сквознячки в шахте, учитываете?
Товарищи, а техника, рассказывают, какая! Экскаватор со стеклянной кабиной! Электровоз — так в нем лучше, чем в городском трамвае! Вот вам и климатический фактор.
Честно вам скажу: хочется поработать на воздухе, на солнце так, чтобы с размахом, по-магнитски!
Посмотрел в рукоплещущий зал и начал было спускаться по ступенькам со сцены, но спохватился:
— Да еще одно слово, — в зале засмеялись. — Мне вот, непонятно… Вы, Александр Федорович, — обратился он к главному инженеру рудника Соснину, — на техминимуме об этом горячо говорили, а тут вот…
— Я скажу и здесь. — Соснин поднялся и размашисто зашагал к трибуне. — Хотелось рядовых горняков послушать, — заговорил он.
В руках у него был граненый карандаш. Он держал его обеими руками горизонтально и все время поворачивал, словно пытался рассмотреть грани.
— У нас пласт лежит так, что на северном участке руду добывать открытым способом выгоднее. Здесь слой пустых пород над рудным телом невелик. Снять ее — и черпай руду, вози. А вскрышные работы в наше время не проблема. В этом нам помогут и техника и взрывчатка. И руда будет, безусловно, дешевле, товарищи.