«Может, уйти? Но ведь неудобно…»
Прошла минута, две… Потом неожиданно для себя Павел прошептал:
— Ружена…
Она вздрогнула.
— Слушать надо, товарищ редактор!
— Слушаю, слушаю, товарищ автор.
Но слушал он плохо. Да и она читать стала сбивчиво, с большими паузами.
Павел пытался думать о жене, о коллективе, о своем служебном долге… Но не помогало.
Перед ним сидела Ружена, та самая Ружена…
Он обошел стол, постоял рядом с Руженой, а потом склонился к ее щеке. Она испуганно отстранилась:
— Не нужно, что вы… — потупила взгляд, потом опять посмотрела, и, краснея, добавила: — Сядьте, не сердите меня.
Но он не садился.
Видя, что Павел все так же стоит за ее спиной и не слушает ее, она закрыла тетрадь, встала:
— На сегодня хватит. Идите домой.
— Ну что ты. Мне с тобой хорошо, Ружена.
Лицо Ружены просияло и слегка разрумянилось.
— Возможно, но… — Ружена сделала паузу и почти шепотом закончила: — но вам пора домой.
— До свидания. Спокойной ночи. — Сжал ее кулачки в своих ладонях, как бы собираясь отогреть их, и невольно задержал взгляд на ее тонких пальчиках… Теперь Павел видел, чувствовал только ее одну, и больше ничего.
— Можно поцеловать?
— Вон, косынку… — глаза Ружены сверкнули.
Павел мгновение стоял в нерешительности, но затем схватил Ружену и, не помня себя, в неистовом порыве чувств стал целовать ее губы, щеки, лоб, шею.
Она закрыла глаза и тихо заплакала.
«Где он? Что с ним? — недоумевала Аня. — Почему его так долго нет?»
Она позвонила на работу, в библиотеку… Странно! В выходной поздно пришел, вчера, сегодня…
Аня оделась и вышла на улицу. Ночь была свежая, бодрящая: дышалось легко. Расходились из парка — по тротуару шли пара за парой. Одни спешили так, что и говорили с одышкой, не иначе молодые супруги, у них, может, дома крошка спит. Другие шагали степенно, не торопясь, видимо, старались оттянуть грустный момент расставания у ворот.
Аня прошлась по тротуару, постояла и пошла обратно.
«Где искать его? Да и зачем это? Молодая жена разыскивает мужа… А может, он уже дома?»
Но дома Павла не оказалось.
Аня старалась убедить себя, что ничего особенного не случилось, что он мог задержаться у товарищей, на каком-нибудь собрании… словом, мало ли где он мог быть!
Но тревожное, тайное чувство обиды продолжало, как червь, точить ее изнутри. Ведь он мог позвонить, предупредить!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
РАДОСТИ И ОГОРЧЕНИЯ
Наступила новая неделя, и снова началась напряженная работа. Ненасытные полосы газеты поглощают статьи, письма рабкоров, заметки, информации, целые подборки. Ежедневно — давай и давай. Задержался, не сдал материал, утром перед твоими очами предстанет ответственный секретарь и спросит: «В газете прикажете белое пятно оставить или тиснуть ваш портрет?»
И чтоб этого не случилось, планируй, организуй авторов, подбирай им темы, заказывай статьи, напоминай, звони, проси, настаивай, иди к авторам, убеждай, требуй, «выколачивай» материал, а вернувшись в редакцию, обрабатывай, исправляй, вычитывай после машинки, отвечай на письма трудящихся, отзывайся на телефонные звонки, принимай посетителей. А их немало, они идут и идут: рабочего обсчитали в бухгалтерии; домохозяйке крупы не довесили; пенсионеру бюрократы не отвечают; пьяный мужик жену избил; на вокзале развели антисанитарию; школьники пришли рассказать об интересной экскурсии…
Быт человека разнообразен. Он рождает столько тем, что подчас просто удивляться приходится.
А время бежало, как горная река.
Павел Грибанов урывал кусочки времени и для любимой своей темы о музее, хоть этих кусочков с каждым днем становилось все меньше: дежурства, собрания, заседания, сессии, активы… Оставались только ночи.
Иногда начинало стучать в висках, и Павел совал голову под холодную струю водопроводного крана, пил кофе и снова садился за рабочий стол.
Он перелистал, перечитал десятки книг, множество брошюр, статей из журналов и пожелтевших газет, статистических сводок и отчетов разных времен, изучил по карте пути русских землепроходцев, собрал яркие материалы о том, как русские люди и Петр Первый, в частности, развивали в этом крае промышленность.
В специальном разделе «Рождение металла» у Павла было записано:
«На востоке постепенно вырастал новый промышленный район России, рвущейся в шеренгу передовых держав мира.
Петр Первый всячески поощрял рудоискательство, первооткрывателей переводил в «детей боярских», награждал. Потянулись люди…