— Если, по–простому, здесь расширенный набор полевого медика: скальпели, иглы, зажимы, пинцеты, две спиртовки, две коробки стерилизаторов, простейшие приборы для измерения давления и пульса, медицинские препараты в ассортименте. Потом более подробно ознакомитесь, время у вас будет, — подводит черту Татьяна. — Все очень простое и надёжное.
Простое и надежное — это именно то, что нужно. Недаром тут свой хлеб едят, совсем недаром.
Пока я разглядываю надпись на стерилизационной коробке «Тумботинский медико–инструментальный завод». Где это Тумботино находится? Никогда о таком не слышал, а оно есть. На столе появляется упаковка из шести литровых бутылок, я даже знаю, что это.
— Спирт? — Татьяна кивает.
— Что у нас по цене вопроса? — почти штука баксов, нормально, у меня больше двух на кармане.
— Ещё на тысячу американских рублей прокладок, тампонов и прочих женских радостей на ваше усмотрение, найдём? — Татьяна кивает. — Презервативов пару тысяч, если есть, — если я что–то понимаю в людях, этот товар можно неплохо продать на той стороне. — Индивидуальные и автомобильные аптечки есть?
— А то! — девушка явно одобряет мой выбор.
— Гут, тоже возьму.
В два приёма переношу и с трудом размещаю в машине приобретённое медицинское богатство. Потом рассортирую. Убедившись, что у мелких всё в порядке, иду искать Руслана, на предмет — посмотреть чудеса местного автопрома.
— Руслан, как тут с питанием? — раз уж мне придётся злоупотребить местным гостеприимством, надо решать этот вопрос. Жрать уже хочется, что вообще–то не удивительно, последние бутерброды доели часов шесть назад.
— Ужин уже был, завтрак с 8–00 до 9–00, — оторванный от Татьяны, Русланчик, наконец, обретает человеческий голос. — Через час геологи обещали плов приготовить. С ними и поужинаете, собаку в вольер будете ставить?
Плов — это хорошо, а вот вольер не очень хорошо. Кто там в этом вольере до этого обитал и чем болел, неизвестно. Но глянуть стоит.
— Руслан, иди уже, показывай технику, — парень аж пританцовывает от нетерпения. — Веди, Сусанин.
Следом за Русланом миную заставленный техникой двор. Во дворе, в ворота соседние с нашими, заезжает кавалькада внедорожников, «Ниссаны» и «Мицубиси», нафаршированные не хуже машин геологов.
— Кто такие? — интересуюсь у Руслана.
— Приключенцы или братва под раздачу попала и когти рвёт. Переселенцев при отправке фильтруют по типам. Ваш бокс по спецзаявкам с той стороны, — Руслан отвечает на мой немой вопрос. — Этот обычные переселенцы, их основная масса, — парень кивает в сторону ворот, закрывающихся за колонной внедорожников. — А возле казармы спецконтингент.
Хм, казармы, все интереснее и интереснее. Если у них охрана в казарме обитает, то по логике, это место охраняет армия, а никакой не охранный ЧОП. И армия эта, что характерно, не Российская.
— Спецконтингент?
— Проститутки, не до конца опустившиеся бомжи, откровенно мутная братва, — Руслан явно наблюдает за моей реакцией на подобные перспективы. Молод ты ещё, Русланчик, со мной в такие игры играть. До статуса чемпиона в этой игре мне еще далеко, но в профессиональной лиге я уже давно прописался.
Много вопросов на языке вертится. Но сдаётся мне, неспроста этот разговор затеян. Умерим любопытство, оно порой до добра не доводит.
— Нам сюда, — Руслан протискивается между приоткрытыми створками цеховых ворот.
Я впечатлён, даже задумался о покупке одного из аппаратов, стоящих этом цехе. Золото — штука, безусловно, хорошая, но иметь ТАМ такой пепелац, сильно профитнее будет.
Посмотреть было на что. Руслан тараторил безумолку, рассказывая о достоинствах, представленных внедорожных монстриков. Не втирал тачки, совсем нет. Он был маньяком подобной техники.
Два десятка различных машин: от чего–то, что некогда было УАЗом, до экстремальных кемперов на базе «шишиг» и внедорожных КамАЗов. Техника геологов явно прошла через эти стены. Особняком стоит пара БТР-152, на которые без затей монтируют дополнительно бронирование, для торчащих из десантного отсека ЗУшек (тех, которые 23х2).
— Сколько такой танчик стоит? — прицениваюсь к БТРу.
Выясняется, что БТР мне не светит даже за баксы. Это наводит на мысли о том, что каждый второй отморозок на таком пепелаце за ленточкой не катается.
С экскурсии я ухожу в расстроенных чувствах. Проходимость моего «головастика» по бездорожью не впечатляет, да и грузоподъемность у него далека от рекордной. А что–то внедорожное и одновременно вместительное мне не по карману.
На ход ноги, за остатки наличности прикупил у Руслана две 25–литровых канистры «кастроловского» дизельного масла, пару боковых зеркал взамен утерянного при прорыве из города и портативный электрогенератор 12\24В на мускульном приводе, объединенный в единый блок с аккумулятором на двадцать ампер\часов. Полезный девайс в дикой местности.
У моего грузовичка топчется коренастый бородатый мужик в брезентовой штормовке.
— Коллега, давай помогу, — предлагает свою помощь бородатый незнакомец. Вдвоем мы быстро грузим канистры и генератор. — Пошли плова откушаем, ну и по рюмашке за знакомство, — озвучивает цель своего визита незнакомец.
Видимо Татьяна имела разговор с геологами о моей скромной персоне.
— У меня дети.
— Дети это хорошо. Я вот семьёй не обзавёлся пока. Всю жизнь катался за туманом и за запахом тайги, — грустно и иронично описывает свой жизненный путь бородатый геолог. А дядьке уже сильно за сорок, когда он семью заводить собрался?
Впрочем, я так рассуждаю с позиции своих тридцати лет. Не факт, что к пятидесяти моя позиция не претерпит радикальных изменений.
Вместе с геологом проходим в отведённый моему семейству номер. Муха тихой сапой меняет диспозицию и оказывается между геологом и выходом. Мухины манёвры явно не остаются незамеченными.
— Ребят потеплее одень. У нас на улице накрыто, нам на свежем воздухе привычнее, — синяки и гипсы на руках ребятишек явно заинтересовали мужика, но вопросов он не задаёт, правильный дядька. — Пса тоже бери, отчекрыжим от наших собак мясца на ужин. Собаку вечером от пуза кормить нужно, — в этом я с ним полностью согласен.
Прихватив из кабины литровую бутылку «Смирнова», как раз для такого случая держал, бегу догонять геолога и мелких с Мухой, исчезнувших за неприметной дверью в самом конце бывшего цеха.
За дверью зажатая корпусами цехов и бетонным забором площадка размером в четверть футбольного поля. По верху бетонных заборов хищно вьется спираль «Егозы».
Я не я, за одним из заборов что–то типа крытого решёткой тюремного дворика.
Вдоль одной из стен выстроены вольеры, загоны и разнокалиберные клетки. В дальнем углу в просторных вольерах дремлют пять лаек.
— Наши, — поясняет геолог. — И кони тоже наши, — кивает в сторону стойл.
Вот значит, что они в скотовозах повезут, проникаюсь к геологам все большим уважением.
Длинный деревянный стол под навесом с лавками по обеим сторонам. На столе дымится здоровенный самовар (во блин, хочу такой же, дайте два). Чуть в сторонке, на треноге висит казан не мене впечатляющих размеров (тоже хочу и тоже два), угли под казаном давно прогорели и сейчас едва алеют.
За столом расположилась пестрая кампания из двух десятков мужчин, женщин и нескольких подростков на дальнем конце стола. Семейные, стало быть.
Все собравшиеся за столом чем–то неуловимо похожи друг на друга, бороды у мужчин, дублённые ветрами и морозами лица. Есть какая–то скрытая первобытная сила в этих людях, не хотел бы вставать у них на пути. В то же время от них веет добротой и покоем, этакая квинтэссенция былинной русской силушки. Это мы удачно зашли — очень полезное знакомство.
Здороваюсь с коллективом. Под одобрительное хмыканье выставляю на стол «Смирнова». Это не от того, что народ на сухую сидит, а тут я весь такой внезапный и с литром на кармане. Вовсе нет. Скорее это дань ритуалу, не с пустыми руками пришел человек, уважуху коллективу выказал.