Надо бы ценой поинтересоваться, а потом выводы делать.
В следующем штабеле сложены ППС.
Вот другое дело. Творение истощенного блокадным голодом инженера Судаева компактнее, магазин у него падает патроны как надо. И сам по себе магазин удобный, несколько штук запросто можно по карманам рассовать, они нетяжёлые. И на мой вкус, ППС поточнее «папаши» будет.
Что там дальше у нас?
О, РП-46 — мощный девайс, вот только мне совершенно бесполезный. РПД, старший брат, так сказать, тоже мимо.
Штабель ящиков с СКСами.
Опять не пляшет, я на стене в первом зале «калаши» видел.
«Мосинки» с откидным штыком. Тоже не то, особенно если они военного года выпуска.
СВТ. Пара ящиков всего. Видимо, пользуются спросом, раз их так мало. Только вот беда, я с ними дела никогда не имел.
КО-44 тут как повезёт и откровенное говно может попасться, а может и вполне себе нормальный девайс. Полагаться на удачу в таком вопросе не наш метод. Смотрим дальше.
Наганы. Откуда Орден выгребает такой антиквариат? Хотя в восточной Европе много складов с советским оружием осталось. Да и не только в Европе и не только с советским.
С наганом я не дружен. Видел, как человек из него чудеса творил, но тот человек ещё в СМЕРШе служил. Так что смотрим дальше.
Достаю из ящика ТТ.
ТТ мне всегда нравился. Плосковат, правда, но простой, надёжный и, главное, я из него всегда лучший результат выдавал. И цена должна быть смешная. Берем на заметку.
«Макаровы», ну это бред.
«Стечкин».
«Стечкин» у нас по сути уже есть. АПБ даже получше будет, на мой личный вкус. И к нему глушитель крепится, что немаловажно.
«Калаши» пошли — те, которые АК. Неплохо, но лучше что–нибудь поновее.
РПК с банками магазинов. О, РПКС, вот тут стоит подумать. На обратной дороге присмотрюсь к ним поближе.
РПК-74 точно мимо — 5,45 не рассматриваю в принципе.
О, АКМы. Достаю один из ящика, примеряюсь. И металлические магазины есть. Смотрю че почём — 500 экю. Если ничего лучше не будет, надо брать АКМ и не мудрить.
Металлический грохот за соседним штабелем прерывает мои размышления. Мелочь пытается оседлать станкач неизвестной мне модели. Рискну предположить, «пулемет Станковый Горюнова», я их только на картинках и видел.
На шум из–за штабеля ящиков выглядывает Гельмут. — Совьетский зольдатен, вы есть окрушены, — немец хватает из ящика ППШ без магазина. — Таааааа, советский зольдаен, тафай сдавайся, — Гульмут делает вид, что стреляет из «папаши» по мелким.
— Русские не сдаются! Мочи фашиста! — пыхтящая от натуги детвора пытается за ствол развернуть пулемёт в сторону немца.
Не дожидаясь пока в него прицелятся главным калибром, немец ныряет за штабель и, пригнувшись, заходит в тыл пулемётному расчёту.
— Хенде хох! — Гельмут вырастает за спиной у ребят.
— Урааааа! — пулемётный расчет, размахивая грязными гипсами, бросается врукопашную. С минуту слышно детское пыхтение.
— Подобрали что–нибудь? — немец кладёт «папашу» на штабель зелёных ящиков и сморщившишь трет коленку. На войне как на войне, рукопашная не прошла для «фашиста» даром.
— Не успел закончить осмотр экспозиции. А что вы посоветуете?
— Смотря для чего? — отвечает немец, отправляя детвору обратно играться в пулемётчиков.
— Для жизни. В войну играть с двумя детьми на руках я точно не собираюсь.
— А где ваша… Хм, к русским поедешь?
Вот и правильно, не надо спрашивать — где наша муттер. — Не знаю пока, но думаю — да.
— Что–то из оружия уже есть в наличии?
— АПБ, вертикала 12 калибра и обрез 16.
— Что по деньгам?
— Оружие, последнее, на чем буду экономить, но денег у меня немного, — немец похоже ждал именно такого ответа.
— Гут. Зер гут. Комм, — Гельмут исчезает за ящиками. — Вот, со складов ГСВГ сюда попали. Две последних остались, очень гут для этих мест, — Гельмут открывает прислонённый к стене длинный ящик.
В ящике стоят две СВД. Деревянный приклад и накладки. Явно не штатный, толстый резиновый затыльник на прикладе. ПСО-1 на месте. С виду винтовки как новые.
Собственно, как раз то, что я и искал.
Что меня смущает в СВД, это длина. Быстро из кабины с ней не выскочишь. И не постреляешь из кабины, но кто сказал, что ехать придется в кабине? Я совсем не Рембо, что бы там не говорили про пять трупов. Случись крупного зверя стрелять автоматный патрон ни о чём, имею печальный опыт с «Сайгой».
— Сколько? — вынимаю из ящика правую винтовку.
— Тысяча экю с оптикой и пятьюдесятью патронами на пристрелку. Это немного больше стандартной цены. Но, с этими винтовками я поработал лично и уверен в них полностью. После сезона дождей русских будут принимать на новой базе. Так что мой склад освобождают от советского оружия. На этой базе будут принимать исключительно переселенцев из Западной Европы. А они плохо берут советское оружие.
— Беру. Прилично у вас остатков на складе остаётся. Куда их пристроите?
— Что–то китайцам отправим, тут недалеко. Что–то Русская Армия выкупит. Патронов сколько возьмёте? Есть немного снайперских со стальным сердечником, — Гельмут раскладывает на столе здоровенную брезентовую сумку.
— Цинк найдётся? Тут можно пострелять поблизости?
— Конечно. Стрельбище в карьере сразу за периметром. На КПП покажут, где именно, — немец аккуратно пакует винтовку в сумку.
— Магазинов сколько нужно?
— Семь.
— Ещё нужно что?
— Две сотни патронов к АПБ, пару запасных магазинов и кобуру. Если есть, приклад и глушитель. По ножам есть что–нибудь?
— Продажа спецсредств Орденом разрешена исключительно для сил самообороны анклавов. Так что глушитель законным путем тебе не купить. А нож и кобуру купишь в городе. Я подскажу, к кому обратиться.
— С вас 1322 экю, — Гельмут выкладывает на прилавок цинк винтовочных патронов, магазины к СВД и АПБ, пачки пистолетных патронов.
Отдаю Гельмуту свой Ай–Ди и распихиваю хабар по сумке.
Немец вставляет айдишник в прорезь терминала, поколдовав с ним пару минут, возвращает мне пластиковую карточку. — Айн минутен, — немец ставит на сумку две пломбы. — Вы в гостиницу, я полагаю?
— Правильно полагаете.
— Обождите, я сейчас закрою тут все и покажу, где гостиница. Нам по дороге.
Улица встречает непривычно влажной духотой. К особенностям местного климата еще привыкать и привыкать. А пока, закинув сумку в кабину, подсаживаю туда же несостоявшихся пулемётчиков.
Со стороны карантинной зоны мимо нас проезжает грузовик неизвестной мне марки. Кузов грузовика плотно заставлен деревянными поддонами.
— Хм, куда он их потараканил, интересно? И главное, откуда — мыслю вслух.
— На разборку. Поддоны аккуратно разберут. Досочки пойдут на мебель или в стройку. Даже гвозди отрихтуют для продажи, — Гельмут стоит на крыльце арсенала и щурится на вечернее солнышко. На боку немца появилась внушительных размеров кобура, на плечах куртка с эмблемой Ордена.
— Что, даже гвозди дифицит?
— Около орденских баз получше со снабжением, но всё равно даже гвозди в дефиците. Завтра по графику Гуннар из арсенала пустые ящики забирает, ящики тоже хорошо покупают. — Разрешите, я сяду за руль до кемпинга? Вспомню молодость. У меня в бригаде половина парка таких «головастиков» была.
Хм, бригадир, говоришь. Бригада у тебя была, похоже, отдельная или особая.
— ТАМ комбригом были? — интересуюсь у немца. Подсадив Муху в кабину, обустраиваюсь рядом на пассажирском сиденье.
— Найн, начальником штаба. Из–за этого, после объедения Германии, пришлось сюда перебраться, — немец пытается запустить двигатель, но тот остыл и не схватывает, лишь плюётся клубами сизого дыма.