Закончив с супом, принимаюсь за мясо и салат. Ну и за вино, конечно.
Не знаю, кого забили на это мясо, даже гадать не хочу, а то вдруг угадаю. Но, вкусно. И соус не подвел, отлично сочетается с вином и мясом.
Старший товарищ и дорогая дама покинули нашу теплую кампанию, как истинно английские аристократы — внезапно и не прощаясь. Поднялись и неспешно удались в дальний конец зала, исчезнув за тяжёлыми шторами отдельной кабинки.
Не скажу, что расстроен этим фактом. Соседство нервное и уж точно не способствующее правильному пищеварению, а полезной информации из старика не вытащишь.
— Это что за старый хрыч?
Жестом подзываю халдея, показываю на стаканы с чем–то похожим на цветочно–плодовый чай и опустевшую тарелку из–под сладостей. Халдей все понимает правильно.
— Господин Дэн, — Грета сложила узкий подбородок на скрещённые кисти, — хотя, вряд ли это его настоящее имя. Когда мы сюда прибыли с родителями, он уже жил здесь — в этом мире. Говорят, был крупным коммунистом в Китае, но линия партии изменилась, а он нет. Устраивать ему несчастный случай было не комильфо, держать в тюряге или под домашним арестом — опасно. Вот китайские товарищи и определили его в почётную ссылку, — Грета выхватила из поставленной на стол корзинки сладкий рулетик. — Это полуофициальная версия. Но, в любом случае Орден оценил организаторские таланты господина Луня и приставил его смотрящим за Бейджином. И с тех пор господин Лунь и Орден живут душа в душу.
— О как! У руля старый коммунист, а на улицах каждый пятый обдоблан по брови.
— А что ты предлагаешь, счастья для всех? Его задача, чтобы в Бейджине все было спокойно и подконтрольно. И он с этой задачей справляется. А курить гашиш или не курить, это личное дело каждого, — Грета выудила из корзинки очередную сладость. — Будет нужно, он за час всех наркоманов в речке перетопит. Все равно новых завезут.
Вот и поговорили.
— Понятно. Интересные у вас знакомства.
— Так не первый сезон тут живем. Он, кстати, очень интересовался подробностями нашей спасательной экспедиции. Мне кажется, у него тоже что–то утонуло. Или не у него, но ему нужно то, что утонуло. Так что жди заманчивого предложения.
Кх–х–кх. Чуть не подавился рисовым пончиком. Нафиг такие заманчивые предложения. Тем более что от них не отказаться.
Что у них тут водолазов нет?
Н е в е р ю.
А значит, операцию по подъему постараются сохранить в тайне, даже сам факт привлечения водолаза. А, как известно, лучший способ сохранить тайну — не оставлять свидетелей.
Н–да, перспективы.
Я, знаете ли, тоже умею уходить, не попрощавшись.
Оох–хо. Как омерзительно в Китае по утрам!
Что же голова так раскалывается? Не иначе, эта китайская бормотуха, которую они по недоразумению называют вином, виновата.
Вроде и немного выпил. А в башке филиал кузнечнопрессового цеха в разгар рабочего дня.
Нужно срочно клин клином вышибать.
Только не очередным китайским пойлом, а ромом из собственных запасов.
Плоская фляжка, грамм на триста, блеснула нержавеющим боком. Сколько там у нас осталось рома? Половина есть точно, даже чуть больше.
Как там пираты Флинта кричали, — РОМА!
Огненный поток проносится по пищеводу.
А черт!!!
Надо было разбавить!
Но в голове разом прояснилось.
Эх, рассольчику бы сейчас. И умыться.
О правильном рассоле можно только мечтать. И умыться не вышло, душ кто–то занял.
Ну, ничего, мы не гордые, до бани дойдем — не переломимся, благо тут рядом.
Шлепки, шорты, сбруя с оружием. Уже выйдя во двор, понимаю, что сбрую со стволами и прочим колюще–режущим нацепил на одних рефлексах. Адаптируюсь к непростым местным реалиям — голый, это без оружия, а не без трусов.
Во дворе пусто, только Дензел в кампании Ошо возится возле «Попрыгунчика».
— Гутен морген. О как!
Из «Попрыгунчика» торчит характерный приклад М60.
— Морген, — вид у пацана, как будто я застал его за онанизмом.
— Ага, морген, морген. Морген гутен не бывает. Есть у русских такая народная мудрость.
Парень буквально не знает, куда себя деть. Если о пулемете узнает Орден, или хотя бы люди Тихого, брату и сестре придется бежать на другое побережье. И то не панацея. Тихий мне показался очень серьезным гражданином.
— Дензел, вы надеюсь его, — киваю на пулемет, — В Бейджине продавать не будете?
— Нееет, — парень излишнее энергично мотает башкой.
— Тогда давай так. Ты мне рассказываешь, в чем тут фокус. А я забываю о том, что видел. Идет?
Еще бы не пошло! Теперь ты мой с потрохами, будешь колоться, как сухое полено. Правда, недолго.
Почему недолго?
Да все потому же, что для парня, мертвый я намного полезнее живого. Н–да, и тут перспективы.
— Мы знали, что Вольф прибудет с охраной. Поэтому заранее в места, подходящие для секретов, прикатили по небольшому термитнику. Там таких мест шесть всего. Днем нужно полить термитник водой и кати его куда хочешь. Два часа из него никто не вылезет.
— Понятно. А снайперша Тихого место без термитника выбрала?
— Нет. Она сразу термитник вниз по склону спихнула. Днем термиты не так опасны. Они ночные насекомые.
— Да, а Тихого, кто покусал? Он ведь днем пулемет пытался достать.
— Так пулеметчик термитник прострелил насквозь. После такого из термитника выходит отряд термитов–солдат. И пока термиты–рабочие дыру не заделают, солдаты никого к термитнику не подпускают.
— Понятно, а когда дыру заделают, все это бравое воинство в гнездо возвращается?
— Нет, не так, — парень начинает успокаиваться. — Через двое суток термиты–солдаты погибают. У них даже системы пищеварения нет — одноразовые они.
— Ага, два дня прошло — термиты–солдаты того, а тут вы все в белом. Поэтому вы и задержались когда с озера уезжали?
— Угу. Нам денег с этого пулемета хватит, чтобы мокрый сезон с комфортом пересидеть. Дома–то у нас нет, — парнишка всхлипывает и рукавом вытирает нос.
Ага, давай, подави мне на жалось.
— Все, прячь пулемет. Я забыл, что его видел.
Не оборачиваясь, ухожу в сторону бани.
Валить отсюда надо, причем срочно, внезапно и не прощаясь. Когда же Вольф появится?
Вольф в компании гуркхов появился часа через полтора. За это время я успел привести себя в относительный порядок. Плотно позавтракать. Попробовать и забраковать местное пиво.
Брр, как они это пьют? Вопрос, конечно, риторический, но гадость же.
Треща мотором, тяжелый мотоцикл с коляской вкатился во двор мотеля. Очень похож на наш «Урал» или немецкий «Цундап». Такая же сугубо утилитарная простота с примесью милитари в виде закреплённого над коляской пулемета.
Вот только на баке и коляске иероглифы явно заводского происхождения. Впрочем, мало ли, что китайцы у себя производят.
Приехавшие весьма почтительно поручкались с выскочившим на шум господином Лунем. И сразу приступили к осмотру бронемашины. Осматривали долго, вдумчиво, едва ли не пробуя на зуб каждый болт или заклепку. Но в итоге остались довольны и убыли в том же составе, но уже в сопровождении сменившей владельца «Ящерки».
Даже обидно как–то. Привык я к ней за два выхода. Первый с Руди к «Тропе четырех», второй с Вольфом на подъем затонувшего хабара.
— Русский, мы едем на рынок. Попробуем свою долю трофеев продать. Ты с нами? — вид у Греты малость пожеванный. Тоже вчера к фруктовому вину приложилась. А высокому искусству похмеляться ее вряд ли кто–то учил.
— Пойду, конечно. Любопытно глянуть, как местные китайцы живут.
Судя по выражению на девичьей мордашке, местные живут не просто плохо, а хуже некуда.
Залажу на верхнее сиденье багги и помогаю девушке пристроиться рядом. Дензел за рулем, а место пассажира завалено нажитым у озера хабаром и Ошо, удобно обустроившимся между баулами.
Немного пропетляв, без приключений заезжаем на пустующую автостоянку верхнего рынка. Стоянка нижнего рынка забита телегами, рикшами, велосипедами. А здесь наверху всего две машины — старенький «форд–пикап» и такой милый взгляду ЗиЛ-131 с закопчёнными банками газогенератора за кабиной. Зато мопедов, мотороллеров и мотоколясок на их базе наберется десятка два. Берут, значит, бензин где–то.