Покажешь? - я глажу его по щеке. - И сам получишь удовольствие, а то тебе ничего не досталось.
Это ты зря, - он чуть поворачивает голову, чтобы коснуться губами моей ладони. - Я, так сказать, прокатился с тобой - положительная обратная связь, помнишь? Но... я хочу больше, что есть, то есть. И ты тоже, так ведь?
Я киваю, и он наконец-то ставит меня на пол, но почему-то делает шаг назад, и я остро чувствую, что его «поездка» со мной не дала ему разрядки, а только сильнее завела: зрачки расширены, дыхание частое и неровное, щеки раскраснелись. Он жадно разглядывает меня, искры снова ярко вспыхивают в его зрачках, и это ощущается как неукротимое желание, как острая потребность и как приказ одновременно: «Раздевайся».
Это не то, чтобы неожиданно, но я все еще как пьяная и несколько торможу, и тогда Доктор показывает мне пример. Не тратя времени на шнурки, он стаскивает и отправляет в полет под кровать кеды, расстегивает манжеты, сдирает с себя рубашку через голову и швыряет ее на пол. Под ней обнаруживается такая же белая компрессионная футболка без рукавов, но рассмотреть, как она на нем смотрится, мне не удается – она падает к его ногам, а он быстро стягивает с себя брюки вместе с тем, что под ними надето, так что я даже не успеваю заметить, что это было, отбрасывает их пинком в сторону и выпрямляется. Он совершенно не стесняется меня, но и не рисуется – спокойная поза, гордо расправленные плечи, исполненная достоинства осанка. Он ладный, сухой и мощный, точно выкован из аэрокосмического титана и доведен до совершенства на сверхточном станке, и я поражаюсь удивительному сплаву изящества и силы в его стройном теле. И топлесс, и полностью раздетым я его уже видела, и меня еще тогда его сложение сразило наповал - но сейчас, когда он так открыто показывает мне себя, это ощущается совсем по-другому: я смотрю на парня, которого люблю и хочу так, как никогда никого не хотела. Мне очень, просто безумно хочется узнать, как это будет – прижаться к нему всем телом, ощутить не смягченное одеждой прикосновение к его гладкой коже, силу его рук, когда он обнимет меня в ответ… Мой пульс, только начавший приходить в норму, снова подскакивает, я обливаюсь потом и хватаю воздух враз пересохшим ртом, точно на марш-броске по балаклавскому каменному пеклу. Это больше, чем желание - это притяжение дао высшего существа, мощное, как законы природы. И мое притяжение тоже действует на него: я позволяю себе бросить короткий взгляд туда, куда указывает схождение резко очерченных косых мышц его пресса, и вижу – он хочет меня, он очень возбужден, и там он ничем не отличается от мальчиков Земли, только лучше, намного лучше. Больше, но как-то... аккуратнее, что ли? Хорош, негодник инопланетный, по всем статьям хорош.
«Смотри, - передает мне Доктор с этой своей неподражаемой улыбкой-искрой. – Вот такой я. Нравлюсь?»
Он смотрит на меня в упор широко раскрытыми глазами, дышит тяжело, нервно облизывает губы, ожидание для него невыносимо, я это чувствую, это ясно и без ощущений в потоке. Ему так важно, чтобы я приняла его инопланетность, чтобы я его не боялась и могла ему довериться в полной мере. А я узнала его в бою, я вверяла ему свою жизнь и спасала его, мы доверили друг другу то, что не открыли бы никому. Для меня любовь и есть доверие, а я влюблена в него, хочу быть с ним, принадлежать ему, я чувствую, что он – моя судьба, кто бы он ни был. Я спихиваю с ног ботинки, а он подбадривает меня: «Не сомневайся, у тебя красивое тело. Покажи мне себя!» - и горячий поток его желания захлестывает меня с головой.
Еще один ментальный толчок: «Ну же, Шторм!» - и тогда я, совсем потеряв контроль, решительно стаскиваю с себя майку и штаны. Мы на миг замираем на расстоянии протянутой руки, впиваясь друг в друга голодными взглядами, охваченные одним стремлением – разглядеть, узнать, запомнить. Мы не стесняемся, потребность видеть – важнее, и для меня, и для него, но он хочет большего, и он сказал, что любит смотреть. Завожу руки за спину, щелкаю застежкой, лифчик падает на пол, а я напрягаю живот и от души потягиваюсь, заводя локти за голову, и мой ненаглядный пришелец смотрит на меня с откровенным удовольствием.
«Еще как нравишься! - отвечаю я и улыбаюсь в ответ. – А я тебе?..»
«Разве ты не чувствуешь? - одним броском он сокращает расстояние между нами до нуля, прижимает к себе сильно-сильно, так что перехватывает дыхание, опять находит мои губы своими, и это уже наступление по всем фронтам. – Сейчас мы с тобой поднимемся намного выше. Шторм, готова?»
А сам ловко стягивает мои стринги вниз, и теперь ничто не мешает ему ни сцапать меня за задницу, ни прижаться ко мне так, чтобы я почувствовала, какой он твердый и здоровенный, прямо тяжелый авианесущий крейсер «Кузнецов» на рейде, в полной боевой готовности. Ленка, помнится, много чего хорошего воображала себе о плюсах больших размеров, но я-то девочка, и мне это представляется чем-то вроде истории о верблюде, проходящем через игольное ушко.
«Имей в виду, - кажется, надо ему напомнить, – у меня еще никого не было. Ты будешь первым!»
«Я помню, - откликается Доктор. – Ты боишься боли? Я знаю, как сделать так, чтобы больно не было. Убери блоки с соматических потоков. Полностью. Верь своим инстинктам и положись на меня».
Он вдруг становится очень сосредоточенным и серьезным, одна его рука властно ложится на мой затылок и заставляет меня упереться лбом в его плечо, вторая поднимается от задницы чуть выше, и от кончиков его пальцев по моей коже начинают растекаться волны легкой вибрации и жара – он точно прозванивает меня, что-то ищет, и во мне пульсирующим теплом отзываются невидимые струны. Но, кажется, одна струна звучит в диссонанс с остальными, я снова начинаю уплывать, и успевшие вновь разбежаться по телу дразнящие огненные клубочки пытаются погаснуть.
«Как сложно, - ловлю я удивленные мысли Доктора, - куда сложнее, чем у человека. Будто кто-то нарочно все запутал… Ага! Вот оно! Нашел!»
Его рука на моем затылке напрягается, и снова между нами вспыхивает вольтова дуга, но сейчас она куда мощнее, чем раньше, и не пульсирует, а сияет ровно и ярко, ее жар вливается в отказавшую струну – она вспыхивает и сгорает, рассыпается миллионами искр, и огненные клубочки во мне получают свободу, разбегаясь во все места, где со мной играла вода нарисованной нашей фантазией горной реки. Сейчас я куда чувствительнее, чем была еще несколько минут назад – от простого контакта кожа к коже внизу живота начинает собираться пульсирующий жаром клубок, внутренние мышцы начинает тянуть удивительно приятной судорогой, в горле рождается стон, и я, чуть повернув голову, прижимаюсь губами к груди моего ненаглядного, куда-то чуть ниже ключицы. Я чувствую, как от этого по его коже тоже начинают разбегаться теплые золотые клубочки, дразня его, и по нашей вольтовой дуге прокатывается обратный импульс – от меня к нему. Он вздрагивает от неожиданного удовольствия и становится еще тверже, а потом чуть отстраняется и заставляет меня посмотреть ему в глаза.
Петля торможения. Соматическая блокировка, надо же! - тихо говорит он. – Вот в чем была твоя проблема – отрицательная обратная связь, которой быть не должно. Не знаю, кто это с тобой сделал и зачем, но я ее нашел и сжег. Ты свободна.
В ответ я обнимаю его за талию, прижимаюсь к нему сильнее, он резко наклоняется ко мне и целует – жадно, торопливо, кусаясь и тут же зализывая укусы. Теперь все струны во мне звенят в гармонии, и мое тело отзывается как никогда раньше. Жар и дрожь моего желания уже невыносимы, и, когда он оставляет мои губы и переключается на ухо и шею, между ног становится очень горячо и мокро, а в центре горящего клубка возникает тянущая пустота, которую очень, очень нужно заполнить.
«Вот теперь ты готова», - отмечает Доктор, и я удивляюсь, настолько расширяется наша ментальная связь, настолько высокие энергии в нее вливаются. Я теряюсь в ней, кажется, я начинаю путать, где мои ощущения, а где его, так плотно сливаются наши сенсорные нити. Так необыкновенно, так странно, так приятно – он еще не во мне, но мы уже – одно целое…