Столовая - в прошлый раз из-за усталости я ее едва рассмотрела - представляла собой круглое помещение, заставленное столиками. У каждого факультета столовая была своя. Практически все специальности находились в изоляции, чтобы не было конфликтов и других эксцессов. За столик умещались четыре человека.
- Деми! - крикнул Рик.
Он занял столик у иллюминатора. Здесь свет был немного приглушеннее.
- Чем занималась? - спросил парень.
- Спала.
На ужин нам дали вкусное мясо в каком-то соусе и арлианские бобы. Мне, помнится, хватало двух штук, чтобы наесться до отвала, сейчас же в тарелке лежали аж четыре. Голодать здесь не придется. Я заметила маленькие вазочки с десертом и высокие стаканы с каким-то чуть кисловатым бесцветным напитком. Просто, но вкусно и полезно.
- Скучно! - фыркнул Рик. - Я ходил гулять. Здесь есть сад, в соседнем блоке, с бассейном. Надо будет как-нибудь сходить. Еще встретил маминого друга. Она меня и отпустила-то из-за него, вроде как, присмотрит.
- Что за друг? Преподаватель?
- Ага, практических полетов. Аластер Алворлиг.
При последних словах я поперхнулась мясом и закашлялась. Вот тебе и огромная галактика!
- Слышала? - Рик вроде не заметил на моем лице или в глазах ничего необычного.
- Д-да, - прокашлялась я. - Слышала.
- Ага, маневр Алворлига - это его. Только на третьем курсе изучать будем астероидные потоки, хотя я видел и даже слушал рассказы. Они с мамой вместе учились в школе, а потом жили рядом, вот и сдружились. Мама вроде как за ним ухаживает, жалеет его, что никак не женится.
- А твоя мама...
Я прикусила язык, потому что спрашивать такое некорректно. Но Рик оказался не из обидчивых.
- Отец ушел года четыре назад к молодой девушке. Оставил нам содержание и ушел.
В такие моменты откровенных разговоров я остро чувствовала, что надо чем-то поделиться в ответ. Но делиться было нечем: я приютская, и этим все сказано. Даже чем-то сокровенным я, бездомная девочка, не могу поделиться.
- Бродерик, - прогрохотал вдруг мужской голос над головой.
Я замерла, сразу поняв, кого к нашему столику принесло. Сердце билось где-то у горла, грозя совсем остановиться. Я нерешительно подняла глаза.
- Мистер Алворлиг, - Рик пожал мужчине руку, - рад вас видеть.
- Как заговорил, - хмыкнул мужчина. - Мистером называть стал. Ну, молодец, мать бы гордилась.
Я краем глаза заметила, как горделиво выпрямился Рик, но только краем глаза. Все мое внимание было приковано к мужчине, стоявшему у нашего столика. К человеку, которого я знала, как отца.
Как и полагается офицеру звездного флота - высок, широкоплеч, отлично сложен. На вид не дашь положенных сорока трех лет. Лишь в волосах цвета горького шоколада просматривалась легкая седина. Тонкие губы чуть исказила усмешка, когда наши глаза встретились.
- Ну, и? Не учили вас еще называть имя при встрече с незнакомым офицером?
- Извините. Деми... Сараф.
Я не была готова называть имя хоть и понимала, что это глупо. Когда я писала ему в детстве письма, подписывалась Никой Сантьяго - по маминой девичьей фамилии. Мама стеснялась фамилии второго мужа, и Аластер о нем не знал.
Я надеялась, что он уйдет, дав тем самым мне возможность прийти в себя и успокоиться, но мужчина сел на свободный стул. К счастью, говорить он хотел с Риком, так что я просто наблюдала. Рассматривала. Увязывала смутные воспоминания детства с этим... новым Аластером Алворлигом.
- Завтра вам прочитаю вводную, - сказал он. - И в этом семестре у меня курсовая, учтите, выгоню половину. Особенно девок касается, вот зачем вы лезете в пилоты?
Я осторожно замерла над бедным десертом. И не нашлась, что ответить.
- Шли бы в швеи. Или как их... стилисты. Ну не ваше это, не ваше.
- Дядя Аластер, - хмыкнул Рик, - вы же их не знаете еще. Может, они талантливы.
- Талантливы, - проворчал он. - Знаешь, сынок, видел я эти таланты. Женщины другие, у них другая логика, другой разум, они решают чувствами. В полете нельзя решать чувствами, там важен холодный расчет.
- Холодный расчет я умею, - вырвалось у меня. - В приюте без него никак.
- А, единственный способ заработать сосиску - поступить? - хмыкнул Аластер.
Я вздрогнула и поняла, что если еще хоть на минуту останусь здесь, выдам себя излишней эмоциональностью. На глазах и так выступили слезы от небрежной фразы, брошенной между делом, но напомнившей мне о собственной беспомощности.