От этой жары большинство людей были очень раздражительными, нервными. Пассажиры с вожделением ждали станции, чтоб купить прохладной воды и просто подышать свежим воздухом, хотя при температуре +34 в тени, свежесть просто улетучивается, превращая в воздух в баню.
Я лежал на верхней боковушке и что-то читал, что же я тогда читал уже не помню, так как мои соседи те 3 колоритных мужика, с которыми я уже еду в этой сауне 10 час, вели себя крайне вульгарно, мерзко, матерились и очень, громко смеялись. Адекватное поведение к ним приходило во время сна.
Апогея их праздника разыгралась под вечер, когда в вагоне стало более-менее прохладно.
Эти три урода, иначе их никак не назвать, так сильно шумели, обсуждая за спиртным власть, работу и какие все бабы шлюхи, перестали вообще видеть границы морали, но никто не подходил к ним, проводница, только изредка подбегала и просила не сильно шуметь, но им было плевать, лишь скалились, когда пришел начальник поезда, компания под утихла, но через некоторое время галдеж усилился с новой силой. Пассажиры сидели смирно и терпели.
Наконец точка кипения дошла и до меня, я бываю порой очень импульсивным, а в то время мне терять особо нечего и было, для меня моя жизнь казалась не дороже комариной. Я слез с боковушки подошёл к ним и вежливо попросил не буянить, они смеясь согласились и некоторое время вновь вели себя тихо, но потом снова понеслось по новой. Подойдя к ним, но уже с другими словами я сказал им со всей серьезностью, на которую был способен в тот момент: " Если не перестанете буянить, у вас будут неприятности."
Они огрызнулись: «Мол, щенок, куда лезешь, мы после вахты имеем право, пошел на свое место!» и стали дальше пить. У меня все поплыло перед глазами, я весть стал красный от злости и не выдержав, взял их бутылку, стоявшую на столе и выкинул в открытое окно над ними. Самый наглый, с наколками в виде перстов на пальцах, стал кричать, взялся за нож и начал угрожать, двое его дружков кое-как утихомирили своего друга, тот ещё поругался, а потом выпив вроде, как успокоился.
К тому же подошёл снова начальник поезда. Он сказал им: «Если не прекратите дебоширить, то на ближайшей станции будет ждать полиция, это последнее предупреждение!» Все дружно согласились с ним: «Никаких проблем командир, все будет спокойно» Начальник поезда оглядел вагон, позвал проводницу, что-то ей сказал и ушел к себе.
Перед сном я пошел в туалет, за мной следом шел, тот наглый урод и прямо вытолкал вне рабочий тамбур, а потом пришли и его два товарища.
Началась словесная потасовка.
— Какого фига? Тебе жить надоело петух? — И все в таком духе…
Один из них взял меня за воротник рубашки и прижал к двери, а татуированный достал из кармана нож и сказал, чтоб отдал все деньги и проваливал отсюда.
Я вытащил из кармана шорт свой перочинный нож, как чувствовал угрозу и предусмотрительно засунул его в свой карман и подставил его к брюху этого вахтовика.
— Вы уроды, я вам сказал русским языком два раза, вы не поняли. Мне плевать на свою жизнь, мне осталось здесь немного, я скоро умру, денег все равно нет, а так хоть какую-то мразь из вас с собой прихвачу. — Все это я говорил с удивительной спокойностью, без надрывов, с каким-то хладнокровием.
После моих слов они переглянулись, дали мне несколько раз по животу, а потом со словами: " носит же земля таких дегенератов…" ушли.
Немного постояв и придя в себя, я подумал, какой же я идиот, а если и правда убили? Или я бы пырнул ножом? Какой умирать? Что я нёс: «Мне плевать на свою жизнь, мне осталось здесь немного…» Ой дурак, хотя если бы не этот случай мне также было пофиг на свою жизнь? Наверное, да. Да и сейчас этот случай вправит мне мозги ненадолго, находясь на грани в отчаянии, ты ищешь разнообразные способы ощутить, что ты жив еще и кому-то нужен в этом мире. Я постоял еще немного, потом сходил в туалет и лег спать.
Поздно ночью та компания на радость всех пассажиров и меня конечно сошла, проходя мимо меня двое из них ударили меня снова. Но было уже не так больно.
Очередной раз отчаявшись я испытывал судьбу, которая на сей раз оказалась мне благосклонна.
Я постучался к проводнице
— Вы простите их, они не хотели ничего плохого сказать.
— Да, все нормально, а ассортимент у нас и правда тысячу лет не обновлялся, — она начала смеяться, обнажая свои лошадиные зубы.
— Можно всё-таки две кружки чая, — перебил ее смех.