Эдриен подавила душащий её смех, который перешёл в рыдание. Кто написал эту чушь?
Она свесила свою босую ногу с кровати и пнула её пальцем ноги, чтобы закрыть. «1001 Маленькое Сновидение». Как странно. Она даже не знала, что в ее библиотеке есть такая книга. Даже ещё более нелепо, чем то, что ей снились туалеты десять дней подряд. И ничего больше. Только задвинутые, заполненные до краёв стульчаки.
Прекрасно.
Но её не нужно было ударять по голове справочником по снам. Она знала, что было с ней не так. Пятнадцать дней назад она материализовалась в своём огромном викторианском доме на Коттейл-Лейн, 93 в Сиэтле, США.
И она не сказала ни слова ни одной живой душе с того момента. Каждый клочок энергии она направляла на поддержание своего самообладания — её кожа была туго натянута. Глаза были сухими и широко распахнутыми. Внутри у нее все еще была напряженная маленькая смерть. Она прекрасно понимала, что если она позволит выкатиться хотя бы одной крохотной слезинке из сухого уголка её глаза, то она не сможет нести ответственность за наводнение, которое могло стать причиной массовых эвакуаций по всему штату.
Она почесала туго натянутую кожу своей головы напряжённой маленькой рукой, пока напряженно гладила шелковистую спинку Луни. Она потрогала розовый носик Луни кратким напряженным движением. Нет забитых до краёв туалетов в кошачьем мире, думала Эдриен, когда Луни запуталась лапками в её волосах и принялась тихо мурлыкать.
Именно голодное мяуканье Луни подняло её с кровати. Эдриен высвободила своё ноющее тело из-под покрывал и медленно побрела на кухню.
Боже, она чувствовала себя так, как будто ей было пять сотен лет, и от сердечного страдания она испытывала боль с головы до ног, от которой, как она знала, она никогда не вылечится.
Эдриен безжизненно открыла банку с тунцом. Белый альбакор. Только самое лучшее для Луни. Она резко опустилась на пол и раздражённо коснулась руки, которая сунула книгу ей под нос.
— Уходи, Мария, я хочу побыть одна. — Она уставилась на бледные завитки лимонного цвета на жёлто-зелёном кафеле пола кухни, и подумала, почему она никогда раньше не замечала их. Она легонько потёрла один из завитков. Сланцевый кафель мог быть таким интересным. На самом деле даже захватывающим.
— Эт-та книга вы уронили, — сказала Мария со своим сильным акцентом.
Эдриен не двинулась с места. Книга задела её щеку. О небеса, но женщина была настойчивой. Острый угол книги уколол нежную нижнюю часть её шеи. Наверное, ещё одна глупая книга о снах. Ну так она просто не будет смотреть на неё.
— Хватит толкать меня. — Эдриен вслепую взяла книгу, плотно закрыв глаза. — Теперь уходи отсюда, — пробормотала она. Вот так. Это не было слишком сложно. Она поаплодировала сама себе за точное выполнение простых действий. Никаких слёз. Ни одной мысли о…вещах, о которых она не думала. Эдриен глубоко вздохнула и выдавила мрачную, натянутую улыбку.
С ней всё будет в порядке. Сначала маленькие дела — затем придут дела и побольше.
— Думаю, я сделаю вам чая, — сказала Мария.
В желудке Эдриен всё поднялось и заворочалось.
— Нет.
— Думаю, тогда я сделаю обед для сеньориты.
— Я не голодна. Уходи.
— Хорошо. Я перенесу вещи в гараж, — проворчала Мария.
Перенесёт вещи? Покинет дом?
— Нет! — Эдриен гигантским усилием заставила себя контролировать голос. — Я хочу сказать, в этом нет необходимости, Мария. Бог знает, этот старый дом достаточно велик, чтобы вместить нас двоих.
— Эт-та не хорошо. Я не хороша для вас. Я перееду сейчас обратно в гараж, — Мария внимательно на неё смотрела.
Эдриен вздохнула. Мария просто должна остаться в доме.
Она не выдержит тяжесть и боль тишины, пустоту комнат. Гудение холодильника сведёт её с ума.
— Мария, я не хочу, чтобы ты переезжала. Я действительно хочу, чтобы ты осталась со…. — Эдриен открыла глаза, её голос умолк, когда она с ужасом уставилась на книгу в своих руках. Учение о средневековом разведении и подготовке соколов.
Держи же себя в руках!
«Ты взлетишь для меня, мой сокол? Я вознесу тебя высоко, выше, чем ты когда-либо была. Я научу тебя достигать высот, о которых ты могла лишь мечтать».
Он несомненно хорошо выполнил своё обещание. И сейчас она падала с тех невероятных высот без парашюта или без зонтика Мэри Поппинс, или ещё чего-нибудь, что могло бы остановить её падение. Эдриен де Симон Дуглас прижала руки к животу и начала кричать.
Маленькая кубинская женщина опустилась на колени и осторожно притянула Эдриен в свои объятия. Она укачивала её, гладила ей волосы, и делала всё, чтобы утешить её.
День за днём Эдриен лежала на спине, снова и снова просматривая каждое бесценное воспоминание на пустом экране потолка. Она задёрнула шторы и выключила весь свет. Она не могла выносить яркий мир, в котором нет его.
Мария порхала туда и обратно, принося ей еду и напитки, которые оставались нетронутыми, а Луни неизменно оставалась рядом с ней.
Эдриен то приходила в сознание, то уплывала в бессознательное состояние, также как и её разум делал это в те моменты, когда горе было слишком глубоким, чтобы справиться с ним. В конечном счёте, она пришла в себя, проделав перед этим долгий окружной путь.
* * *
По сверкающим кремнистым пескам Морара Адам Блэк с высокомерным изяществом приблизился к своей Королеве.
— Где ты странствовал, мой менестрель? — спросила бархатистым голосом Королева Эобил. — Какие новые истории и развлечения ты собрал для меня?
— О, самую прекрасную из всех историй! Эпическое, великолепное приключение, — похвалился Адам, привлекая к себе внимание элегантных придворных.
Эльфы любили хорошие истории, чем обильнее были ухищрения, чем насыщеннее накал страстей, тем быстрее возбуждался двор. Они давно устали от счастливых концов; будучи сами неуязвимыми для страданий, они сходили с ума от восторга от борьбы и жертв смертных. Сама Королева была особенно неравнодушна к трагикомедиям ошибок, а этот рассказ очень хорошо подходил к её любимому жанру.
— Расскажи нам, шут, спой и сыграй для нас! — закричал двор Туата-Де Данаан.
Ярко сверкнула улыбка Адама. Он встретил взгляд своей Королевы и долго удерживал его.
— Жил однажды один смертный мужчина. Мужчина такой прекрасный, что даже сама Королева Эльфов заметила его…
Глаза Королевы ярко сверкали, пока она слушала, сначала с изумлением, чуть позже с очевидным волнением, и, наконец, с чувством, которое смутно напоминало раскаяние.
Глава 32
Лидия вздыхала, перебирая семена. Новый Год прополз мимо них так медленно, словно он путешествовал на горбатой спине улитки. И она даже не хотела вспоминать ту мрачную сцену, которая представляла собой Рождество. Зима спустилась на Далкит со всей своей мощью — противные переплетенные сосульки свисали со ставней, а проклятая дверь, ведущая к передним ступенькам, этим утром примёрзла и не открывалась, эффективно заперев её в своём собственном доме.
Лидия могла вспомнить время, когда она любила зиму. Когда наслаждалась любым временем года и всеми присущими им удовольствиями, которые они приносили с собой. Рождество когда-то было её любимым праздником. Но сейчас… ей не хватало Адриана и Илисс. «Возвращайтесь домой, дети. Вы мне нужны», — молча взмолилась она.
Звук раскалывающегося дерева резко раздался в воздухе, заставив её непроизвольно и резко поднять голову, отчего её драгоценные семена разлетелись.
Чертовски невнимательно с их стороны колоть дрова прямо под окном.
Лидия раздражённо поправила волосы и принялась собирать разбросанные семена. Она мечтала о цветах, которые она посадит — если когда-нибудь снова придёт весна.
Другой оглушительный треск сотряс Большой Холл. Она подавила совсем неподобающее леди ругательство и отложила свои семена в сторону.
— Прекратите это там! Кто-то пытается хоть немного думать! — закричала она.
Но оглушительный грохот продолжался.
— Мы не так уж и нуждаемся в дровах, парни! — прорычала Лидия в направлении замёрзшей двери.