Она брала его руку и нежно клала её на свой округлившийся живот, и его лицо вспыхивало счастьем и гордостью. И он брал её осторожно и нежно, там, на краю обрыва, в ритме разбивающихся о скалы волн океана. Он занимался с ней любовью яростно и властно, и она держала его так крепко, как только могла.
Но перед рассветом, он растворялся, ускользая сквозь её пальцы.
И она просыпалась, со щеками, влажными от слёз, а руки сжимали только одеяло или подушку.
Глава 34
Он был близко. Хок мог чувствовать его, когда он сидел в своем кабинете и шлифовал игрушечного солдатика до гладкости полированного зерна, пока он смотрел, как рассвет продвигается через море. Понимающее покалывание начиналось у основания его позвоночника и пробежало вверх по спине, обостряя все его чувства.
Хок улыбнулся дьявольской улыбкой и осторожно отложил в сторону игрушку. Что-то злобноё идёт сюда. Да. И на этот раз я готов, ты, ублюдок!
Хок прошел через свой кабинет к столу, и свернул толстый свиток пергамента, спрятав его в кожаный спорран, висящий и него на талии. Он был готов воспользоваться им, но только после того, как получит удовлетворение, сразившись с кузнецом на условиях смертных.
Он встретил утро, чувствуя себя более живым, чем он ощущал себя за все последние месяцы. «Держись твёрдо и верь в меня, любимая», — прошептал он через столетия.
Потому что любовь и вера сами по себе были серьёзной магией.
* * *— Выходи, трус, — позвал он, его дыхание вырывалось клубами пара в холодный утренний воздух. Снегопад прекратился пару недель назад, остались только редкие островки снега, и скоро весна ещё раз украсит Далкит-на-море. Как и моя жена, яростно поклялся он. Вот уже много дней он был напряжен, зная о том, что вот-вот что-то должно случиться. Ощущая это в своем сердце, так же, как временами цыгане ощущали свои предчувствия. Затем этим утром он проснулся в ранний час, зная что время пришло. Битва развернётся в этот день, и это будет сражение, в котором он одержит победу.
— Давай же! Легко сражаться скрываясь. Это только говорит мне о том, что ты слишком труслив, чтобы объявиться самому и встретиться со мной лицом к лицу, — надсмехался он над туманным воздухом.
На мгновение он почувствовал себя глупо, но резко отодвинул это чувство в сторону. Адам Блэк, подгоняемый песнями менестрелей и собственной шутовской слабостью, был близко — сознание этого проникло в него до мозга костей.
— Враг! Выходи же ко мне! Трусливый, слабый, сопливый щенок. Держу пари, ты прятался за мамиными юбками, когда был мальчишкой, не так ли? Трясёшься и дразнишься из-за спины девушки, так ты теперь делаешь? — смеялся он в безмолвное утро. — Ты использовал её как свою пешку. Любой может играть в такую слабую игру. Я вызываю тебя на настоящее противоборство, бесхребетный червяк.
Поднялся бриз, уже более шаловливый, но тем не менее никто не появился. В воздухе кружились плотными темные облака, быстро бегущие по небу. Хок громко захохотал, чувствуя возбуждение и силу, бегущие по его венам.
— Смертные люди сейчас знают правду о тебе, Адам — что ты не смог завоевать мою жену, что она пренебрегла тобой ради меня. — Естественно, он умолчал правду о том, что Адам на какое-то время убедил его в том, что Эдриен охотно ушла от него. Но Хок снова обрёл свои чувства, наряду со своим доверием и верой в свою жену. — Я знаю, что она отвергла тебя, кузнец! Я знаю, что ты заставил её покинуть меня против её воли. Она предпочла меня тебе, и вся страна теперь об этом знает.
— Прекрати, смертный, — донёсся голос Адама с бризом.
Хок засмеялся.
— Ты находишь это забавным? Ты думаешь, что, спровоцировав мою ярость, доживёшь до того, чтобы посмеяться над этим? Ты действительно настолько безумен? Потому что ты мне не соперник.
Хок всё ещё улыбался, когда тихо сказал:
— Я оказался тебе достойным соперником, когда пришло время Эдриен выбирать.
— Смотри в лицо своему палачу, милый птенчик, — Адам грозно выступил из плотного горного тумана.
Оба мужчины свирепо смотрели друг на друга.
Адам шагнул ближе.
То же самое сделал и Хок.
— Честный бой, капризный эльф. Пока тебе не станет слишком страшно.
— Это для этого ты меня позвал? На кулачный бой?
— Прими смертную форму, Адам. Сражайся со мной до смерти.
— Мы не умираем, — презрительно усмехнулся Адам.
— Тогда пока один из нас не победит. Сражайся честно.
Они осторожно кружили, держась друг от друга на расстоянии, их мускулистые тела бугрились высвобожденной враждебностью. Жестокость, тихо бурлящая с момента встречи этих мужчин, достигла своего апогея. Для Хока было облегчением разрешить спор боем и разобраться со всем этим. И ох, наконец, заполучить в свои руки этого ублюдка-кузнеца!