Но он не отпустил. Он только ослабил свою крепкую хватку для того, чтобы перевернуть ее, так, что она оказалась распростертой на нем, лицом к нему. Это была большая-пребольшая ошибка, мрачно подумала она. Эта поза вызвала целую россыпь новых проблем, начиная с того, что ее груди были прижаты к нему, ее нога была зажата между его ногами, и ее ладони распластались на его мускулистой груди. Его белая льняная рубашка была расстегнута, и от его груди исходил истинно мужской жар. С его высокомерно изогнутой нижней губы капала кровь, и на один безумный момент она задумалась о том, чтобы слизать ее. Одним быстрым, изящным движением он перекатился и лег сверху на нее, и она задохнулась. Ее губы приоткрылись. Безмолвная и очарованная, она смотрела и понимала, что мужчина, который женился на ней по доверенности, собирается поцеловать ее, и она была совершенно уверена, что если он это сделает, то ее жизнь неотвратимо изменится.
Она издала резкий возглас. Он улыбнулся и склонил свою голову к ее голове.
И тут внезапно на поляне показался кузнец.
— Ни черта нет! — сплюнул он. — Кто бы это ни был, он сбежал.
Хок резко двинулся в изумлении, и Эдриен воспользовалась моментом, чтобы оттолкнуть его. С таким же успехом она могла бы двигать Сфинкс по песку до Нила.
И только тогда Эдриен увидела стрелу, все еще дрожащую, в дереве, перед которым она стояла несколько мгновений назад, увлеченно ругая своего новоиспеченного мужа. С широко раскрытыми глазами, она вопросительно посмотрела на Хока. Это было слишком странно.
— Кого ты оскорбила? — Ее муж резко потряс ее. — Кто хочет убить тебя?
— Откуда ты знаешь, что они не хотели убить тебя? Что, если это был лишь плохой выстрел?
— Никто не хочет убить меня, девушка.
— Из того, что я слышала, твоя последняя любовница именно это пыталась сделать, — злобно парировала она.
Его лицо с безупречным бронзовым загаром слегка побледнело.
Кузнец рассмеялся.
Ее шея начала болеть от того, как ей приходилось смотреть на него.
— Слезь с меня, — проворчала она своему мужу.
Она не была готова к тому, что глаза Хока потемнеют и он скатится с нее и оттолкнет ее в сторону.
— Хотя ты упорно отвергаешь меня, жена, я думаю, что возможно я понадоблюсь тебе, — тихо сказал Хок.
— Я так не думаю, — яростно ответила она.
— Я буду рядом, если ты передумаешь.
— Я рискну. Никто не стрелял ничем в меня, до тех пор, пока не показался ты. И выходит, две попытки, о которых я знаю, были в твоем направлении, и ни одной — в мою сторону. — Она поднялась и встряхнула свое платье. Грязь и крапива пристали к тяжелой ткани. Она вытащила несколько листьев из волос и отряхивала пыль с заднего места, пока не почувствовала неприятное ощущение. Медленно подняв глаза от одежды, она обнаружила, что оба мужчины смотрят на нее волчьими глазами. Большие, голодные волки.
— Что такое? — отрывисто бросила она.
Кузнец снова засмеялся. Звук его смеха был низким, глубоким и таинственным.
— Думаю, леди не понимает, как сладко и жестоко привлекать такой красотой.
— Избавьте меня от этого, — устало произнесла она.
— Прекрасен рассвет девичьего румянца, густой и яркий, и сочный. — Ее муж не собирался оставаться в долгу.
Эдриен топнула ногой и посмотрела ни этих двоих. Где же ее Шекспир, когда он ей так нужен?
— Ведь клялся я, что солнце ты точь-в-точь, а ты черна как ад, темна как ночь[8], - пробормотала она.
Кузнец запрокинул голову назад и разразился громким смехом. На губах ее мужа появилась одобрительная усмешка ее остроумию.
Затем Хок встал и протянул ей руку.
— Объявим перемирие, девушка.
Объявить перемирие. Этот мужчина мог бы заставить ангела плакать от зависти. Но она была голодна. Хотела пить. И устала. Она взяла его руку, яростно поклявшись ничего больше от него не брать. Никогда.
Когда муж уводил ее с открытого участка, голос кузнеца следовал за ними вместе с жасминовым ароматом, и она удивилась, что ее муж не реагирует на слова. Или он не был собственником, или просто не слышал. А она ясно слышала, как кузнец сказал:
— Женщина, которая считает всех мужчин лишь слабыми котятами, слизывающими сливки, я могу перенести тебя в такие места, о которых ты лишь мечтала.
— Да, в кошмарах, — проворчала она, и услышала позади его негромкий смех.
Ее муж внимательно посмотрел на нее.
— Что такое?
Она тяжело вздохнула.
— Ночные кошмары преследуют меня по пятам. Мне немедленно нужно лечь спать.
Он кивнул.
— А затем мы поговорим.
Конечно. Если я все еще буду в этом богом забытом месте, когда проснусь.
* * *