— Несите её аккуратно! Пятнистые Рыси — редкость. Шерсть, будто чистое золото! Жаль только, грязная и в крови… Ничего! Отмоем, такой выйдет коврик — все позавидуют! Посмотрят ещё, кто тут мусорщик, а кто настоящий король!
— Король? — парочка переглянулась. — Что такое «король»?
— Вот дебилы! — он досадливо сплюнул и пнул меня в бок — но я ничего не почувствовал. — А этого вытащу сам. Вроде и ценная шкура, а никакая!
Юку осторожно подняли. А пол подо мной поехал вперёд — меня потащили за ногу.
Нас уложили рядом — туловище в кузове, а ноги свисают вниз, и стащили с обоих штаны. Всё это я наблюдал периферическим зрением, а прямо передо мной было лицо любимой. Глаза смотрели с надеждой, и словно бы спрашивали: «Почему ты не защитил? Давай, взломщик, действуй! Что же ты не отключишь врагов?»
Я не мог смотреть ей в глаза, и в то же самое время, не мог отвести взгляд.
— Великолепная Рысь — моя! Вам же, достался худой и ободранный Ягуар! Приступайте! — коренастый вытащил толстый и маленький член.
— Чего это?! Нахрен он сдался! Лучше уж я подожду! Ваня, ты как?
— Согласен, — отозвался второй. — Сравнить облезлую дрянь и девчонку в самом соку! Наверное, девственница! — он облизнулся, а коренастый заржал.
— Ты, Ванька, совсем дурачок? Это ж зверьё, а не люди! Девственниц у них не бывает!
— Знаю! — лицо голокожего покраснело. — В смысле — не траханая ещё!
— Кто разберёт… Да и какое всё это имеет значение? Траханая, не траханая. Лишь бы п**да на месте была!.. Так, Ванька, задери-ка этот очаровательный маленький хвостик, а я засажу!
«Ванька-дурачок» исполнил приказ.
— А они не беременеют?
— Не успевают! — главарь громко заржал. — Ну а так… Это ж мутанты, можно всего ожидать! Сегодня не залетают, а завтра — кто знает? — он вошёл в Юку и начал двигаться.
Так вот для чего андроид хотел утащить Юку — тогда, в коридоре башни. Для забав голокожих!
— О-о-о! Узенькая… Вот это находка! До чего хороша!
— Каждый день бы они залезали в машину! — парачка прихвостней захохотала.
Из Юкиных синих глаз вытекли бусинки слёз.
Я утешал себя тем, что Юка сейчас не чувствует боль. Но, не получалось… Отчаяние перерастало в пламенный гнев — ищущий выхода, и не находящий, а оттого выжигающий душу. Один голокожий кряхтел, другие смеялись. Я всматривался в голубые глаза, что с каждой секундой тускнели всё больше и больше… Когда коренастый насильник задёргался и застонал, внутри у меня уже не было ничего — ни крыши, ни неба, ни тёплых прикосновений. Всё, что дала мне Юка, сгорело дотла. Остался лишь холод и пепел.
Теперь, я не смог бы ничем поделится с Людьми, и Юке мне нечего было отдать.
— Забирайте! — коренастый застегнул штаны. — Только быстрее, пора на работу!
Второй подошёл на смену, и сразу же получил ногой в пах. Согнулся, завывая от боли.
Ванька заржал:
— Ещё упирается! Зверьё вечно всем недовольно!
— Долба-а-ни её ста-а-ннером! — стонал второй.
Я встрепенулся. Похоже, паралич постепенно проходит. Если Юка смогла ударить ногой, то вероятно, я смогу атаковать ВДК голокожих. Надо только напрячься!
В моём состоянии это было несложно. Внутри снова пылал пожар — дожигая остатки души. Пламя текло по позвоночнику и поднималось к макушке — туда, где стоял биочип.
Я всегда понимал: с миром что-то не так. С раннего детства, с первого дня, в который себя осознал. Но раньше это была лишь тоска — туманная и неуловимая. Теперь, когда я узнал, кто во всём виноват, она обрела конкретную форму, став гневом.
Властители! Это они забрали родителей. Плевать им на наши чувства, для них мы просто еда.
Властители! Это они поддерживают Архонта, пожирающего детей и превращающего Людей в покорное стадо.
Властители! Это они сделали нас такими.
Властители! Падшие, глупые и похотливые, подгоняющие мир под себя.
Властители! Это они превратили наш Город в ад!
Мир менялся — теперь он горел. Полыхал грузовик, огненные языки плясали на шерсти любимой. Даже небо горело — краешком глаза я видел этот пожар.
Но пылал лишь мой мир, другие не видели это пламя. И конечно, оно никому не причиняло вреда. Нужно было его сконцентрировать.
Я напрягся, как при пси-атаке, собирая ментальную энергию в пылающий сгусток, и бросил его в голокожего, который тянулся за станнером.
Огненный шар существовал лишь в моей фантазии. Но Ванька застыл, устремив взгляд в никуда. Руки безвольно повисли. Затем, стало меняться лицо. Выкатились глаза, вздулись сосуды, кожа покрылась слизью и начала разрушаться. Организм повиновался командам чипа — у него не было выбора.