— Да, я следил. Ходил за тобой с того самого дня.
Глава 2. «Вылазка». Дин, Ягуар. Первые дни марта
— Электронщик и взломщик — это прекрасно. Стае с тобой повезло. Но…
Я подумал: «Почему всегда есть какое-то “но”?»
— …каждый должен уметь и другое. Доказать своё право на жизнь! — голос отца был, как острый клык. — Пойдёшь в их район и убьёшь детей — всех, кто остался. Мы же, займёмся взрослыми. Усёк?
Я быстро кивнул. Прошёл к себе в комнату, выдвинул ящик стола. Вытащил нож, подарок отца. Чёрный, во тьме незаметный, и качественный — из стали S7. Но, как по мне, чрезмерно большой и широкий.
— Если в семье обошлось без убийств, и никого не сожрали — можно считать, что брак удался! — доносилось из кухни сквозь полузакрытую дверь.
Вспышка безумного хохота… Видимо, пьют стимулянты.
— А ведь Рыси чуть было не снюхались с Леопардами!
— Это в прошлом. К счастью, Рыси — не Ягуары. Наплодили предателей!
— Может, теперь мы с ними договоримся?
— С кем, с Леопардами? Что у нас общего? Подумал бы лучше о Рысях, ведь они ещё живы! О предстоящей грызне! Не рычи раньше времени, пока не схватил судьбу за усы!
Я перекинул нож из ладони в ладонь. Рукоять выскользнула из пальцев — непослушных, полностью выросших пару недель назад. Нож шумно свалился на пол. Смех оборвался.
— Выронил нож! Ну даёт!
От новых взрывов веселья звякнули стёкла в двери, и я с изумлением понял: взрослым мучительно страшно.
А я? Может, я мал для подобных заданий? Только три месяца отроду. Вроде, немного… С другой стороны — четверть жизни. Отцу только шесть, но у него на счету уже сотни врагов.
Как бы там ни было, реальность не спрашивает, хочешь ты чего-либо или нет, а подбрасывает на хвост приключений. Ты ползёшь вперёд, невзирая на груз, или дохнешь.
Значит, пора! Время выпустить первую кровь!
Ряды одинаковых бетонных домов, бесконечные жилые ячейки.
Сугробы и жёлтые пятна. Тишина, только ветер воет в антеннах базовых станций и носит пакеты. На кустах вьются мутно-прозрачные полиэтиленовые обрывки. Улицы провоняли рысиной мочой.
Не то, чтобы в Городе не было урн, а в домах — туалетов. Но, разве станет кто напрягаться, неясно зачем. К тому же, территорию нужно пометить, чтобы внушить неприятелю страх.
Неподалёку урчат экскаваторы — Властители-без-лица роют землю. На них прикрикивают Властители.
Город стар, его улицы вечно разрыты, коммуникации порваны, из люков валит пар, прёт дерьмо или бьют фонтаны воды. А Властители-без-лица вечно роют.
Я брёл среди жуткого вражьего запаха, среди стен, расписанных граффити: «Ягуары — ублюдки!», «Смерть!», «Отсоси-ка, приятель!», и трясся от ужаса — ужаса перед врагом, и ужаса перед тем, что мне предстояло.
Резать детей, таких же, как я… Разве наш мир нормальный?!
Но… Ведь месяц назад Рыси слопали маму. Чего их жалеть!
Я вытащил нож. Нужно быть осторожным, наверняка оставили часовых.
От страха хотелось в кусты, и тот же страх не давал это сделать на чужой территории. Уши торчали, хвост дёргался и топорщилась шерсть.
Не выдержав, я спрятал нож и опустился на четвереньки. В таком положении стало полегче. От коробки к коробке, и от куста к кусту, я пробежал ещё метров двести, и юркнул в подъезд.
Запах тут был нестерпимый — такой, что я еле сдерживал рык. Чихнул пару раз. Облизнулся. Проскочил пару пролётов, мимо облезлых, изъеденных плесенью стен.
Замер. Что-то меня привлекло — что, я не знал и сам. Вернулся, встал перед дверью, нащупал в кармане деблокиратор и подключил к замку провода.
Что-то было не так. Но что?
Я учуял запах, едва открыл дверь — сквозь рысиную вонь пахло мамой.
Так вот, в чём дело! Вот, что не так!
Из глаз вытекли капли, скользнули по шерсти и шлёпнулись на замызганный пол.
Я вытащил нож и прошёл в коридор, а оттуда — на кухню. Здесь пахло едой и чаем, но больше — рысями всех возрастов и свежей рысиной мочой.
Меня передёрнуло.
Она была здесь, за столом. Девчонка, чуть младше меня — на месяц, не больше. Застывшая неживым изваянием, напрудившая от страха в штаны — капли всё ещё падали на пол. В не до конца сформированной полулапе-полуруке лопнула зимняя виноградинка, и по едва появившимся пальцам тоже текло.
Рысь была необычной раскраски — пятнистой. Обычно они равномерно окрашенные — золотистые или слегка голубые.
Впрочем, неудивительно. У нас ведь война. Видимо, лопала Ягуаров — то мясо, что ей приносили родители. Лопала и изменялась.