Я повернулся к источнику излучения.
— Пойдём. У нас есть дела.
Юка не возмущалась и не читала мораль. От этого было даже страшней. Похоже, на мне она поставила крест. Пока мы шагали промозглыми улицами, стараясь не попадаться на пути патрулей, я думал о том, что у меня осталось.
Думал о Юке, и было никак. Вспоминал Басира, Азима — и снова было никак.
Из-за отсутствия подлинных чувств мне казалось, что я не существую. Чёрной тягучей жижей по венам струилась тоска, и снова хотелось кого-то убить — забрать чью-то жизнь, оживляя себя.
Кто я? Кто я теперь такой?
Хотелось любви, но я знал — что-то одно возвратить не удастся, и снова навалится боль.
Любовь и свобода были моей единственной целью. Но видимо, это две цели, а не одна, и каждая исключает другую. Свобода оказалась с подвохом.
Жить без любви? Лучше смерть.
Если бы я был на крыше — шагнул бы вниз. Но я был внизу, ниже уже не упасть. И всё-таки, даже сейчас у меня была цель — спасти Юку.
Я произнёс, совершенно бездумно:
Дай мне любви не повернуть назад.
Смерть — безупречная свобода.
Отчаянья кровавый крик,
Холодных звёзд зеркальный блик
На скулах ночи.
На лунных лицах пустырей
Я убивал своих друзей,
Как многих прочих.
Я удивился, что выдал такое. Но Юке слова не понравились.
— Какая-то ерунда! Ты видел скулы у ночи и лица у пустырей?
Стало ещё отвратительнее.
Почему она не понимает? Это ведь проще, чем вычислить площадь криволинейной фигуры! Это ведь у меня нет полноценных эмоций, а не у неё!
Я даже забрался в код, чтобы проверить, не сработал ли «предохранитель». Но всё было в порядке.
— Я не могу объяснить, надо чувствовать. Здесь! — я положил ладонь Юке на грудь — туда, где под шерстью стучало горячее сердце.
Может быть, всё оттого, что она взрослеет? Ей уже не понять моих детских переживаний.
— Так ты убил друга?
— Друг оказался врагом.
Юка кивнула.
— У Рысей так часто бывает. Обычное дело… А знаешь, про смерть ты неплохо придумал — что это свобода.
Я буркнул:
— Спасибо.
Юка задумчиво потеребила кисточку на правом ухе.
— Да только опять… Раз тебя нет, кто ей насладится — этой свободой?
Мы обогнули Башню и углубились в чужие кварталы. Если бы не обстоятельства, я прожил бы жизнь, ни разу здесь не побывав.
Мысли не давали покоя. Как вышло, что жизнь превратилась в боль? Я всё делал правильно!
Если бы в Башне я не напал на Властителей и не устроил восстание, меня бы отправили в мясорубку. Я подставил Людей, что были со мной, вывел их на пулемёты. Но ведь, по сути, они уже были мертвы.
Если бы я не убил тех троих голокожих, они убили бы нас. Не убей я Басира, Юка была бы мертва. Азим бы подкараулил Нура, оставь я его в живых. И не я нападал на Червей.
Я всё делал правильно, но кому от этого легче? За спиной только трупы и боль. И боль у меня внутри.
Хватит!
Больше не сомневаясь, я вывел листинг и «выключил» чувства, все до единого.
Сразу всё стало понятно.
Какой я дурак! Разве можно остаться чистеньким в мире, замешанном на крови? Тысячи поколений боролись за выживание, отбирали чужие жизни, ради своей. Я конечный продукт этой длинной цепи. Выбор прост: умрёшь или ты, или кто-то другой.
А боль… Это тоже часть мира и часть меня. Ни к чему убегать от эмоций, нужно их просто принять. Ведь эмоции — это не я, иначе бы я не сумел их увидеть. Пусть они текут сквозь меня!
Я «включил» все чувства обратно.
Смешно! Я считал, что у меня не будет на это причин, а вышло наоборот.
Я вновь ощущал страх, ненависть и любовь. Видел разорванных в клочья Людей, Басира, Азима. Но, больше не было неприятия. Все они были теперь не враги.
Я понял: реальность — это не только объекты снаружи, есть ещё мысли и чувства. И раз ты разрушил физическую оболочку, будь добр — освободи место в душе, ведь мертвецы должны где-то жить.
Было ещё кое-что.
Я осознал в те минуты, когда смотрел на мир без эмоций, что я не особенный. Я такой же, как все. Такой, как любой из Людей. А любой из Людей — такой же, как голокожий.
Если бы я победил, если бы стал Верховным Властителем — ничего бы не изменилось. Я только начал свой путь, а за мной уже трупы. Если ради любви и свободы я готов убивать, разве я не скажу, дорвавшись до власти: «Пусть люди приходят в Храм и внимают вранью! Пусть мясорубки работают, это нужно для общего блага! Без них наш прекрасный Город умрёт!»