А на дороге, уходящей в черный квадрат, лежат две ему оставшиеся зари. Каждая из которых означает надежду.
Чтобы не передумать, Маруша лихо сиганула во тьму. Коготки тихонько зацокали по отполированному дереву ступеней. Если добраться до зари не суждено, что ж... Маруша хотя бы увидит тот путь, которому следуют крысы.
Крысиный лаз оказался вполне приличным туннелем с утоптанным дном и сухими стенками. Видимо, крысы держали свои коммуникации в полном порядке, хотя длиннохвостыми поблизости не пахло. Сначала исчез потолок, но над головой оказалась арка сплетенных трав, которую пронизывали серебряные струны лунных лучей. Маруша подумала, что обманутые вороны уже улетели, но многоголосое карканье развеяло ее надежды. Черные истребители продолжали патрулировать район, выискивая затаившуюся добычу. Птичка резво перебирала лапками, поглядывая сквозь просветы на луну. Иногда ее на мгновение закрывала тень, и Маруша испуганно вжималась в землю, чтобы тут же продолжить свой нескончаемый путь к Заоблачной Стране.
"Странно, - думалось ей. - Для меня поле уже позади. А Сак сидит перед ним и тоже мечтает перебраться, но уже на другую сторону. Город, откуда я прилетела, кажется ему недостижимой сказкой. А моя мечта впереди, там, куда Сак никогда не оборачивается, чтобы не увидеть пустоту".
Земля под ногами оборвалась. Маруша расправила крылья, но, усталые, они отказались держать бедную птичку. Крылья едва цеплялись за воздушные потоки, позволяя не падать камнем, и Маруша снижалась крутой спиралью. Сверху нависал орел, сотканный из теней. Со сторон летели черные стрелы воронов. Потом они неожиданно сшиблись в общий огромный черный ком, взорвавшийся растрепанными перьями. И сверху оказалась пустота, пронизываемая лучами ущербной луны. Внизу, в сырой мгле оврага, тихо журчал ручей.
Подул ветер и понес маленькое тело, объятое взъерошенными перышками в неизвестность. Призрачным кораблем из сумрака выплыл противоположный склон оврага и бросил навстречу птичке ворох спутанных веток. Маруша решительно рванулась к холодным небесам. Сквозь боль, сквозь страдания, пронизывающие каждый взмах крыла. Волнистый берег приближался. На влажной грани камня, вылезшего из бурой глины, плясали лунные блики. Колыхались согнутые дугой колосья неведомых злаков, топорщились ветки кустов, корни которых отчаянно цеплялись за вертикаль крутого обрыва. Злыми слезами блестели капли росы. Маруша отчетливо видела тонкую черту, делящую мир на небо и землю. Таким близким горизонт не был еще никогда.
Ветер запротестовал, бросился навстречу, но опоздал. Маруша вознеслась над мрачной пропастью, бесследно поглотившей рассыпавшееся в пух и перья воинство Соджобо. Лес рос неподалеку. Настоящий! Громадный, нескончаемый, словно поле, малый осколочек которого уже не пугал Марушу. Под раскрытыми крыльями покачивались скособоченные метелки непонятных растений, источавшие странный, волнующий, сладковатый запах. Сзади спешил ветер, подталкивая очередную стаю мертвых птиц к зловещему подвигу. Многочисленную, словно седое предгрозовое облако. Всего на несколько взмахов крыла обгоняла безжалостную погоню маленькая птичка. Нити коварного тумана уже проскальзывали то слева, то справа. От напряжения слезились глаза. И Маруша заплакала во второй раз. Сквозь слезы деревья казались ей бушующими волнами далекого черного океана.
Летящая в Вирию рухнула в заросли и побежала по мокрому полю. Запах был нестерпим, но подняться вверх и быть заклеванной мертвыми собратьями казалось немыслимым. Да и до леса было крылом подать. Елки дружелюбно протягивали лапы навстречу, обещая укрыть и защитить. Приторно-сладковатый запах пропитал всю округу, перед ним погасла даже свежесть хвои, словно раскидистые лапы были нарисованными, ненастоящими.
А когда Маруша пронеслась мимо первых деревьев, запах исчез. Под лучами восходящего солнца мгновенно согретый мир вспыхнул невероятным разноцветьем и буйством красок.
30
Маруша то мерно взмахивала крыльями, набирая скорость, то расправляла перья веером, притормаживая в поисках потока, на который можно опереться и парить в свободном полете. Воздух свободы казался струйкой живительной влаги ручья, затерянного в глубинах лесной чащи, куда бескрылым не пробраться никогда и ни за что.
Она обогнала усталость, боль и страх. Она добралась до потаенных мест к третьей заре.
Кроваво-красная ковровая дорожка с бахромой золотистых кисточек по краям протянулась по веткам деревьев. Извилистой змеей она пронзала весь лес. Маруша хотела улизнуть в сторону, но красная лента неизменно оказывалась на пути, приглашая опуститься на пружинистую поверхность. Робея, Маруша не смела принять приглашение.
- Пррриземляйся, - застрекотала Сорока-Белобока и сама прыгнула из кедровой развилки на яркую ткань. Стук черного хвоста наполнил лес торжественной барабанной дробью.
Сладостная волна восторга прокатилась в груди Маруши. Обитательница Далекой Страны заметила скромную птичку и даже звала к себе. Дыхание перехватило от волнения, крылья повело вразнобой. Чуть не врезавшись в шелушащийся ствол сосны, Маруша неуклюже плюхнулась на матерчатую полосу. Мягкая ткань ласково прогнулась.
- Вперрррред! Вперрррред! - стрекотала сорока. - Министррррры скорррро соберррррутся.
- Какие министры? - удивилась Маруша.
- Министрррррры птичего корррролевства, - протрещала сорока. Торррропись! Торрррропись!
И юрко упорхнула в густые заросли.
Теперь Маруша не смела сойти с красной дороги. Кто бы еще объяснил, куда она приведет?
- Во дворец, - пророкотал глухой бас. Рядом с Марушей обнаружился гигантский филин. Перед орлом, оставленным в Ночи Легостая, он показался бы букашкой. Но выстрой из таких птичек, как Маруша, пирамиду, и в глаза филину смогла бы взглянуть разве что пятнадцатая.