Ощутив уже знакомую легкость, я разделила свое сознание. Одна его часть осталась тут, в ОКЕ, и занималась поисками склада боеприпасов. Потратив некоторое время на то, чтобы разобраться с планом расположения отсеков, я смогла обнаружить ящики с минами, бомбами, снарядами с гравиуправлением. Мое внимание привлек фугас, как отдельная бомба, с радиусом поражения в 300 метров. Вполне сойдет. Я дала команду перенаправить все в отдел сборки и реконструкции капсул.
Другая часть меня собирала бомбардировщики керсов, раскиданные по всей паутине, дрожащей и вибрирующей от каждого нового взрыва. Они серебряными каплями лежали повсюду, те, что выходили из строя, просто гасли, как маяки в темном море. Такары перестали преследовать и бомбить их, видимо, Холлер уже успел связаться со своими. Теперь нужно взять флайеры под контроль и поднять их в верхние слои атмосферы, вне досягаемости атак Мо и магов.
Паутина вновь завибрировала, от нее стали отделяться и подниматься тонкие нити, похожие на мелкие щупальца. Они обхватывали каждый бомбардировщик, словно пытаясь поглотить. Сливаясь с флайерами, нити проникали в каждый сантиметр обшивки, в двигатель, в систему управления. Скоро серебристый цвет бомбардировщиков керсов сменился на голубоватый. Я ощущала, как система навигации попыталась самонастроиться, но судя по всему керсы уже поняли, что управление перехвачено.
Мне удалось практически сразу заблокировать все попытки перехвата управления из космоса. Задав конечный пункт назначения, отправила первые двадцать флайеров, снабженных такарскими разведчиками. Сеть выдавала сигнал, что должен был восприниматься простым сбоем или ошибкой в навигационной системе. Первой станцией согласно бортовому навигатору значилась «Навис». Беспилотники были способны развивать предельную скорость до двухсот километров в минуту, что позволяло им уходить от возможного преследования в случае обнаружения, и они были малы в размере, что делало их универсальными помощниками.
Дроны-разведчики прибыли быстро, прикрепляясь к флайерам с внедренными электромагнитными и силовыми полями. Но оставалась еще часть беспилотников, которым я дала команду остаться в боксах для реконструкции. К тому времени ОКО поднялось на необходимую высоту, оставив всех за пределами досягаемости. Шум громких голосов прорывался сквозь туман, в котором находилось мое сознание, но отвлечься я не могла. Нужно было спешить, пока керсы не поняли, в чем дело. Привратник не выходил на связь с ними, и это могло стать проблемой.
Боевые флайеры влетали в отсеки, где механические аниматроны принимались за свое дело. Огромные роботизированные машины, похожие на пауков-гуманоидов, перемещались, устраняя внешние и внутренние неполадки, а также прикрепляя к носителям фугасные бомбы. По шесть на каждый. Корабль вмещал в себя пятьдесят флайеров за раз, так что я надеялась, что этого хватит, чтобы разнести генераторы на станции и вывести их технику из строя
Один за другим, пересобранные бомбардировщики вылетали из боксов, сигналя об ошибках в системе управления и покидая атмосферу. Вслед за ними отправлялись те, что несли в себе защитные поля. Оставалось последнее, но самое трудное: необходимо было отправить станции на обнаруженную планету, только силы мои были уже на исходе.
Глава 24
Казалось, что я полностью слилась с системой. В какой-то момент просто перестала отличать, где начиналась я и где заканчивалась реальность. Мне даже доставляло определенное удовольствие мыслить по-иному: без эмоций и без сожалений, лишь алгоритмическая последовательность действий.
Может, привратник был прав, это и есть высшая ступень эволюции, к которой он так стремился? Но там, за пространственным меридианом, остался Аран. И Кариме, и Мо, и Холлер, который рискнул своей жизнью, прибыв в наши земли. И погибший Йодер. Правильно или нет, но нужно делать выбор и следовать ему, потому что нести ответственность за свои поступки — значит, быть готовым умереть за них.
Не было сил выйти из системы. Я лишь хотела этого, а потом меня выбросило оттуда, как инородное тело. Кажется, я стала падать вниз, потому что кто-то подхватил меня. Сильные руки обняли и прижали так, что стало трудно дышать. Я пыталась возразить, но слова застревали в горле и воздуха не хватало.
— Ей нечем дышать, — это был Кариме, — отпусти ее, надо освободить грудь, дать доступ воздуху… Низшие, ну же!
При этих словах я все же разлепила глаза, не хотелось, чтобы все присутствующие пялились на меня. Слабо отпихнув от себя Арана, попыталась сесть. Голова кружилась, во рту было сухо как в степи.