Поднимать скорость выше ста пятидесяти узлов здесь удавалось редко, на совсем коротких промежутках в виде открытых площадок между складчатыми структурами горных поясов. Несколько раз, чтобы сократить потраченное время на манёвры и блуждания между частыми из разветвлёнными склонами, заканчивающимися тупиками, Андрэ на свой страх и риск преодолевал высокие снежные насыпи между ними, разгоняясь и перескакивая их, совершенно не представляя, что ждёт его с другой стороны. Такие штурмы надуваемых ветром снежных насыпей в течение долгих периодов времени в промежутках между горными холмами повышали вероятность того, что он мог в них просто увязнуть во время подъёма при разгоне и по большей части француза выручал здесь опять-таки вес его машины и её спортивная плоская внешняя геометрия. От этого организм начал уставать и Андрэ теперь приходилось ко всему прочему психологически бороться с пытающимся вырваться в его сознании наружу ужасом и досадой от возникающих физиологических симптомов естественного переутомления, которое было абсолютно недопустимо на половине пройденного пути. Ведь в путь он отправился не с самого утра, как это делалось в таких случаях по правилам, а уже днём в послеобеденное время, когда часть сил так или иначе были израсходованы в течение уже шести часов бодрствования. Никаких энергетиков он с собой не захватил, потому что очень торопился, к тому же он вообще их никогда не употреблял. Оставалось только крепиться и рассчитывать на скрытые ресурсы своего организма, закалённого лишь лыжными тренировками, которые он использовал как средство оптимального поддержания своей атлетической формы и мышечного рельефа.
Независимо от нарастающего напряжения, которое в принципе было заранее предполагаемо при движении в горной местности, Андрэ наконец-таки вышел к простирающейся вдаль глади шельфового ледника Росса через полтора часа непростых манёвров по запутанным горным лабиринтам Трансатлантического хребта. Впереди его ждала самая сложная и опасная часть всего пути.
ГЛАВА VIII. СМЕХ И ЯРОСТЬ
— Чёрт бы их побрал!!! — в гневе прокричал Уолтер Кик на весь зал «Big Father House» и тыльной стороной ладони с размаху снёс со стола стакан с недопитым виски.
Борис от души расхохотался, Сэр Томас Уиттл рассмеялся более скромно, но тоже довольно раскрепощёно, Марта Баумгартен удивлённо смотрела на происходящее, но без тени смущения или претензии, а скорее изучая новые ранее скрытые потенциалы своего компаньона. Архип Великий спокойно, но в тоже время довольно раздражённо допивал коньяк, устремив исключительное внимание в этот момент на заканчивающийся слой бордовой жидкости на дне стакана и как бы всем своим состоянием погрузившись именно в него, будто что-то изучая там. Стакан же американского посла отлетел в сторону, громко ударившись о паркетную доску, но не разбился, а прокатился немного вперёд и вернулся обратно на пол оборота в небольшой лужице от оставшегося в нём содержимого. Архип с автоматическим флегматизмом нажал на кнопку в подлокотнике своего кресла и произнёс:
— Вызовите консьержку, надо протереть пол!
Уолтер с раздосадованным видом и очень озлобленной физиономией стоял, нагнувшись над столом, немного подав своё объёмное туловище вперёд и оперев обе вытянутые руки о поверхность стола. Он тяжело дышал от гнева, еле сдерживая шквал внутренних эмоций.
— Сядьте, Уолтер, — спокойным голосом сказал Архип.
— Вот только не надо сейчас этого! — трясясь от ярости, сквозь зубы выдавил он.
На столе перед каждым членом Правления лежала свежая сводка событий из Офиса Системного Контроля за подписью Билла Фишера.
— Да хрен с ним с этим французом! Хрен с ней с Конкордией! Я не понимаю, кто разрешил вашим пилотам отправляться туда вместе с ним? Они сорвали весь турнир! Мы только что потеряли миллиарды долларов и все деньги, вложенные в организацию предстоящих мероприятий! Корпорации сейчас придётся оплатить все перелёты гостей! Вы хоть понимаете, сколько это денег?! И всё из-за какой-то лаборантки, к которой помчался этот француз! Сколько прошло времени с момента выхода российских пилотов?! — Уолтер Кик сотрясал атмосферу своим уже сорванным, но всё равно мощным голосом.