ГЛАВА XI. КАМЕРА
С момента аварии в лаборатории прошло уже больше пяти часов. Все находящиеся в камере аварийного изолятора выглядели утомлёнными и подавленными, несмотря на то, что тёплый свежий воздух исправно подавался через вентиляционную решётку внутрь. На полу в разных местах были расстелены армейские спальные мешки серо-зелёного цвета, которыми комплектовался изолятор на случай долговременного пребывания в нём людей. Вдоль одной из стен здесь стояла всего одна скамья с мягким сидением, обшитым чёрным кожзаменителем, но сидеть на ней долгое время было неудобно, поэтому её поставили в угол на одну из боковых сторон, чтобы она не занимала много места. Между мешками было соблюдено одинаково максимальное расстояние, чтобы не напрягать друг друга своим присутствием, создавая как можно более свободное и комфортное для нервной системы пространство. И только Жан находился в своём углу в сидячей позе, а рядом с ним по очереди дежурили остальные. Сейчас было время Вивьен, она находилась с ним рядом и постоянно вытирала ему пот со лба. Жан постоянно стонал, отвернув голову в сторону. Его губы были сухими и белыми, а глаза покрасневшими от долгого утомления. Приступы были внезапными и длились по несколько минут. В этот момент он зажимал зубами оторванный рукав от собственной рубашки, который был не нужен, а только создавал дополнительный дискомфорт его обожженной токсином левой руке, и начинал нестерпимо орать сквозь зубы от адской боли. Затем он успокаивался и снова начинал просто стонать в течение примерно двадцати минут. Четыре шприц тюбика Буторфанола были уже давно израсходованы, а пятый забрал Патрик на случай, если у Жана вдруг начнётся неконтролируемая болевая агония, с которой он не сможет справиться самостоятельно. Прогнозы Патрика также оказались верны, — общая обстановка среди шести человек, безысходно ожидающих приближения собственной смерти от переохлаждения, один из которых постоянно стонет или просто дико орёт от боли, с каждым часом нагнетала всё больше и больше негативного давления на психику. Многие не понимали до конца, что вообще происходит и начинали срываться.
— Послушай, Патрик! — вдруг начал нервничать Филипп, — а чего мы вообще здесь ждём?!
— О чём ты? — с серьёзным тоном и абсолютным спокойствием переспросил его Патрик Томази, выражая при этом некоторое недоумение и неприязнь.
— Мы сидим здесь уже пять с половиной часов и просто слушаем стоны в ожидании того, что кто-то придёт к нам на помощь! Откуда?! Откуда мы ждём помощи, Патрик?! С Амундсен-Скотт?! Ты же знаешь, что гусеничный спасательный вездеход придёт сюда только через сутки, если они вообще его отправили, учитывая наш статус секретности! А топлива осталось только на пять часов, видишь уровень уже на половине!
— Что ты хочешь от меня? — тем же тоном сказал Патрик.
— Я хочу, чтобы ты ответил, что мы будем делать дальше, когда топливо закончится и генератор заглохнет? Ты когда-нибудь умирал от переохлаждения? Говорят это мучительная и не очень быстрая смерть.