Он почти что совсем уже ушёл в себя в тот момент, когда вдруг в его гермошлем со всей силы ударил какой-то предмет, сразу разлетевшийся на куски и по звуку очень напоминающий комок снега. Хэлбокс от испуга дёрнулся и, подскользнувшись, свалился в ту самую зеленоватую лужу, которую только что гипнотизировал на протяжении уже целого часа. Пытаясь как-нибудь вскарабкаться по абсолютно скользкой поверхности раковины, чтобы встать на ноги, он увидел на противоположной стороне две человеческие фигуры, но так как он постоянно соскальзывал вниз с любых положений, то никак не мог сконцентрировать зрение и понять, кто эти люди. Внезапно автономная радиостанция его гермошлема щёлкнула приёмом новой активной частоты с окончанием какого-то диалога на немецком языке вперемешку с сильным смехом, и один из ранее знакомых ему голосов громко и весело произнёс:
— Heu, Junger Mann, wie geht es dem kleinen Wasser?! («Хэй, Юнгэ Ман, ви гейт эс дэм кляйнен васэ?!» «Эй, молодой человек, как там водичка?!»)
В этот момент Хэлбокс даже приблизительно не задумывался ни о каких своих прежних предубеждениях по отношению к двум немецким пилотам Гансу и Йозефу. Он просто с неимоверным облегчением выдохнул и чуть не заплакал от счастья, испытывая незнакомое ему ранее ощущение внезапного чудесного спасения из глубокой могилы в последний момент. Было видно, что один немец сразу начал размахивать кольцом альпинистской верёвки, чтобы выкинуть её вперёд ему навстречу.
— Переваливайся через край и плыви сюда! — сказал в рацию Йозеф на английском, — ты уже не встанешь в этой раковине на ноги, не мучайся.
Хэлбокс с силой оттолкнулся ногами от одного покатого ледяного края раковины и, упав на живот, по инерции вылетел из неё, а затем как рыба соскользнул вниз в океан. Не доплыв до противоположного края пятнадцать метров, он схватил руками верёвку, которая к тому же не тонула в воде, намотал её несколько раз на руку и ребята наверху начали интенсивно вытягивать его так, что через две минуты он оказался вместе с ними на том месте, откуда совершил свой неудачный прыжок. Ганс протянул ему флягу с бальзамом.
— Ты поедешь с Йозефом, у него больше места в отсеке для багажа, — строго сказал он, разворачиваясь и направляясь к своему сновигатору, — не будем больше терять здесь времени. Я надеюсь, что ты единственный, кто попал в такую заваруху.
Немцы были как всегда бодры и серьёзны. Они всё время излучали какую-то резкую приподнятую энергетику.
— Lass uns schneller gehen! («Ляс унс шнеля геин!» «Пойдём быстрее!»), — произнёс Йозеф, обращаясь к Хэлбоксу, и приглашая его рукой в кабину.
Около шести часов назад, когда они с Гансом выходили с Полярного плато на Восточную равнину, размеренно двигаясь в паре по направлению к станции «Восток» с боковой дистанцией в пятьдесят метров, на мониторах информационной панели появилось сообщение «ACHTUNG! UngeplanteRichtlinienänderung» («Ахтунг! Унгеплáнтэ Рихтлúньенэндэрýн», «Внимание! Незапланированное изменение политики») с кодовым именем отправителя «Schneewittchen» («Шнивúтщэн», «Белоснежка»). Оба пилота, не останавливаясь и не меняя курс без лишних реплик в эфире коснулись пальцем сообщения на сенсорной панели. Кодовое имя принадлежало никому иному, как Марте Баумгартен, которая имела право управлять пилотами на любом отрезке пути и в любое время, следуя в свою очередь определённым протоколам. Сообщение содержало новый свод маршрутных директив: