— Давай прогуляемся.
Он взял ее за руку и потянул за собой.
— Лекс тебя достает?
— Нет, совсем нет. Она хорошо ко мне относится.
— Я знаю. Я дразнюсь. — Улыбка искривила его рот. — У меня, правда, плохо получается.
Ноэль безумно захотелось погладить его по щеку, где почти сформировалась крошечная ямочка. Может быть, если бы она могла заставить его улыбнуться шире…
— Мне нужно, чтобы меня дразнили. Делай это почаще.
— Это запросто.
— Может, я даже научусь дразнить тебя в ответ.
— Кто-то же должен.
На асфальте перед ними растеклось какой-то масляное пятно, и Джаспер поднял ее одной рукой так, словно она ничего не весила.
Он снова опустил ее на ноги через пару шагов, но Ноэль не сразу отпустила его руку. Ее голова кружилась от близости Джаспера и какого-то иррационального момента нежности в этом грязном, темном переулке.
— Спасибо.
— Конечно. — Он коснулся рукой ее спины.
Спешащие на работу люди уже заполняли узкие промежутки между зданиями, но все опускали глаза, когда натыкались на них с Джаспером взглядами. Один или двое мужчин кивнули в знак приветствия, но на лицах их была написана смесь страха и уважения.
Осознавая, что ее безопасность полностью зависит от Джаса — или от чернильной метки на его руке — Ноэль прижалась к его руке и понизила голос.
— Ты их знаешь?
Он покачал головой.
— Не совсем. Я видел их, и они знают, кто я, или понимают это по татуировке. Как только ты получишь свою, все будет так же.
Звучало больше как «когда», нежели как «если», и Ноэль едва сдержала улыбку.
— Так ты думаешь, Даллас позволит мне остаться?
Он озадаченно посмотрел на нее.
— А разве нет?
— Он кажется сложным человеком. Если он разрешит мне остаться, я думаю, это будет, в основном, из-за Лекс.
Джаспер прищурился.
— Это важно для тебя, не так ли?
— Немного.
Подняв глаза, Ноэль запросто могла бы разглядеть вдалеке сияющую внешнюю стену Эдема, барьер, который якобы охранял город. Но, как и многое другое, безопасность этих стен была иллюзией.
— Знаю, я во многих вещах наивна, но меня воспитывали так, чтобы я осознавала свою ценность как дочь советника. Чтобы знала своих союзников и врагов.
Он провел ее мимо прицепа, на котором были сложены яркие ткани.
— Тогда… может быть, да. Из-за Лекс. Или из-за меня.
Ноэль почувствовала, как теплеет внутри.
— Я бы предпочла, чтобы это из-за тебя, а не потому, что он ненавидит моего отца. Не то чтобы я винила его. Моего отца легко ненавидеть.
Джаспер фыркнул.
— Может, он и думал о таком, но это не в натуре Далласа. С тобой он не такой.
— Он пугает, — призналась она. — Он выглядит мягким, таким простым и добродушным. Но все равно опасным. Даже когда он улыбается, мне не по себе.
Джаспер остановил ее, схватил за плечи и развернул к себе лицом.
— В банде Далласа нет никого, кто бы не был опасен, милая. Он, Лекс, Рейчел… даже я.
— Рейчел? — Симпатичная блондинка-официантка была не более опасной, чем сама Ноэль.
Он проигнорировал вопрос.
— Даже ты, — тихо пробормотал он. — Тебе нужно жить здесь, или ты умрешь, так или иначе. Даллас тоже видит в тебе эту опасность, иначе он бы уже отправил тебя паковать вещи.
Глупости.
— Единственная причина, по которой я все еще жива — это ты.
— Это потому что ты не знаешь, как выжить здесь. Как только ты научишься выживать, ты поймешь, что нужно делать.
Джас был уверен. Ноэль тоже почувствовала себя увереннее.
— Ты сможешь меня научить?
— Да. — Он ухмыльнулся и указал ей на ветхие шатры и тенты, выстроившиеся внизу по улице. — Первый урок. Никогда не плати сразу цену, которую просят. Иначе попросту разоришься.
Рынок. Это не было похоже на элитные магазины, где она покупала свою одежду. Площадь перед ними была заставлена палатками с одеждой. Яркие ткани свисали с веревок, нанизанных между стенами шатров, покачиваемые утренним легким ветерком. Еще больше одежды лежало на тележках, установленных перед палатками.
Ноэль поймала свое отражение в потускневшем зеркале и почти рассмеялась: такими огромными и по-детски восхищенными были ее глаза. Их выражение соответствовало чувству, бьющемуся в груди, легкое и возбужденное.
— Я могу… торговаться?
Звучало доисторически.
Джас усмехнулся.
— Достижение договоренности о цене называется торгом. А обмен — сделкой. Мы платим наличными.
Торг. Она сделала мысленную заметку и вернула его усмешку.
— Я плачу наличными. Моими собственными наличными. Это первое правило Лекс.
— Почему меня это не удивляет?
— Ты все еще можешь помочь мне выбрать что-нибудь для следующей вечеринки у Далласа.
Это было самое интимное, что Ноэль могла себе представить, и какая-то часть ее была готова к его отказу или пренебрежению.
Джас пошевелил рукой, обвивающей ее за талию, и его улыбка превратилась во что-то более темное. Многообещающее.
— Слишком долго ждать. Завтра вечером кое-что намечается. Можешь посмотреть, как я дерусь.
Она не могла сосредоточиться на его словах, когда его пальцы касались ее спины. Ноэль чувствовала себя крошечной в его руках. Бессильной, уязвимой — она знала, каково это, но еще никогда это состояние не возбуждало ее так сильно.
Она облизала губы — ей понравилось, как его взгляд следовал за ее языком.
— Что мне следует надеть?
Джас оглянулся, затем кивнул в сторону палатки, увешенной кожаными ремнями, перчатками и даже корсетами.
— Стюарт — лучший из всех.
Палатка Стюарта выглядела как гардеробная Лекс, хотя Ноэль заметила еще вчера, что многое из одежды Лекс была сделано специально для нее. Ни один из представленных дизайнов не был знаком, но один корсет привлек ее внимание. Гладкая эластичная кожа, шнуровка до середины спины и маленькие рукава, удерживаемые на месте скромными черными бантами. Смотрелось вызывающе и невинно одновременно, и Ноэль погладила черную кожу, представляя, как грудь будет смотреться в этой шнуровке. В клетке, на виду, но в ловушке, не имея возможности убежать.
Как и сейчас.
— Вот этот. Я хочу вот этот.
Мужчина за импровизированной стойкой прищурился.
— Это ручная работа. Не дешево.
— Я вижу, что тут работал мастер. — Она узнала этот взгляд. Брюки и блузка, которые Ноэль одолжила у Лекс, не смотрелись дорого. Она понимала, что присутствие Джаспера было единственным, что удерживало продавца от насмешек. — Ты делаешь одежду для Лекс, не так ли? Стиль очень похож.
Он крякнул в знак согласия, его взгляд устремился к Джасперу.
— Ты ее подруга, девочка?
— Мне бы хотелось так думать. Я одалживала ее одежду, но мне нужно купить кое-что свое.
— Мы сможем сторговаться, держу пари. Наличка или электронные?
В какой-то момент ее уверенность поколебалась. Ноэль могла притвориться опытным покупателем, но ее знания о стоимости одежды кончались за стенами Эдема. Она не знала значения денег и стоимости купюр, которые держала в руке. Мужчина смотрел на нее так, словно знал, что у нее нет денег, чтобы заплатить, и она должна была хоть что-то сказать:
— Наличные.
Джаспер положил руку ей на плечо.
— Это Ноэль. Она самая новая О’Кейн.
Стюарт откашлялся и кивнул.
— Да, хорошо. Не проблема.
Удивительно, как гладко прошла сделка. Стюарт назвал цену, и она была готова отдать большую часть купюр, но едва заметное пожатие Джаспера сказало ей, что стоит поторговаться. Стюарт принял ее предложение без вопросов, и Ноэль расплатилась со смешанным чувством гордости и растерянности.
Она могла поверить, что материальные деньги имеют более высокую стоимость, чем кредиты, которые могут исчезнуть в мгновение ока. Но Стюарт вряд ли стал бы торговаться, если бы не Джаспер за ее спиной — ходячая реклама авторитета О’Кейнов.
Ее независимость была столь же сомнительной, как и уважение, которое она имела в Эдеме, как дочь советника — фальсификация, основанная на страхе и чьей-то власти. Приняв татуировки О’Кейна, она не стала бы свободной. Да, но это давало бы ей самой часть власти. И она бы заняла свое место.
Позорное место, согласно всему, чему она когда-либо училась. Унизительное место. Но что-то внутри Ноэль жаждало этого греха.