Ноэль задохнулась.
— Это так грязно.
— Ммм. — Джас потянулся вниз, чтобы ухватить ее за ногу, его пальцы сжались на ее чувствительном бедре. — Ты можешь сказать ему не трогать тебя.
Он этого хотел от нее? Это была проверка на верность? Ноэль напряглась, но тут же поняла, что ее ответ был бы тем же самым в любом случае.
— Он может трогать, если ты хочешь.
Эйс прищелкнул языком.
— Если бы мое лицо побывало у тебя между ног раньше, ты бы говорила куда более уверенно.
Ноэль проигнорировала его и посмотрела в глаза Джаспера, мир плыл вокруг нее.
— Все, что угодно, если тебе кажется, что мне это доставит удовольствие. Я хочу этого.
Джас сжал пальцы на ее бедре, совсем чуть-чуть.
— Ты не можешь разделить эти чувства, да? Все, что я захочу — это чтобы ты кончила. — Он низко нагнулся и заговорил прямо ей в ухо. — Я хочу, чтобы у тебя были другие мужчины. Узнай, что тебе нравится. Получай и давай удовольствие, пока не решишь, хочешь ли ты остаться со мной.
В его словах было послание, о котором ей пришлось бы хорошенько подумать. Позже. Пока что она могла только кивнуть и попытаться расслабиться.
— Мне это нравится. — Если бы он скользнул по ее бедру вверх на пару дюймов, он бы увидел, насколько.
Но рука отступила.
— Открой рот.
Она повиновалась без колебаний.
Джас долго изучал ее, его взгляд не отрывался от ее раздвинутых губ. Наконец, он коснулся их пальцем.
— Соси.
Как будто одна из ее темных фантазий претворилась в жизнь. Джаспер, наклонившийся над ее связанным, беспомощным телом, отдающий грязные команды. Приказы, освобождающие ее от соучастия в собственном осквернении. Вздрогнув, Ноэль обхватила губами его палец и стала сосать. Она почти забыла об Эйсе, пока тот не зашипел:
— Черт возьми, Джаспер.
— Я знаю. — Он скользнул пальцем по ее языку. — Она прекрасна.
Опьянев от взгляда в глаза, от жужжания, Ноэль прикусила его палец зубами.
Джаспер вытащил палец и одобрительно улыбнулся.
— Все прекрасно, милая. — Улыбка стала чуть меньше, когда он потянул за ткань ее топа. — Это Лекс?
— Да. Вчера я ничего не купила. — Только корсет, тот, который ему так понравился.
Он вытащил что-то из кармана, но она не разглядела что, пока он не раздался щелчок, и блик не сверкнул на кончике лезвия. Нож. Джас скользнул кончиком в декольте и разрезал ткань.
Ее груди вырвались на свободу, нескованные и тяжелые. Она так сильно выгнулась, что Эйсу пришлось схватить ее за предплечье с предупреждающим рыком, но Ноэль не могла усидеть на месте. Пульс стучал в ушах и между ног. Она чувствовала тяжесть и жар клитора, тяжесть и жар жаждущих сосков.
Если он разрежет юбку, она может кончить.
Но он сложил нож и убрал его.
— Не двигайся, милая. Чем дольше это занимает, тем дольше тебе придется ждать.
— Джаспер…
Прежде чем он мог что-нибудь сказать, Эйс сжал ее сосок, достаточно сильно, чтобы заставить ее выдохнуть в стоне.
— Боже, она так распалилась, — пробормотал он, возвращаясь к татуировке. — Еще одна строчка, дорогая, и мы поиграем с тобой.
— Сделай ей и наручники, — голос Джаса звучал уверенно.
— Правда? — замер Эйс.
Как будто она могла бы выбрать что-то иное. Ноэль чувствовала, будто каждый день лишал ее сердце слоя штукатурки, налета респектабельности. Девушка, которая выпорхнула из Эдема, возможно, сломалась бы от тяжелого труда и под бесконечными правилами коммуны.
Девушка, которой она хотела стать, могла жить только здесь, во мраке сектора трущоб.
— Да. Мне нужны наручники.
Эйс замурлыкал.
— Что ты скажешь, Джаспер? Сколько еще она выдержит без чьих-то рук или языка?
Джас погладил тот самый сосок, который ущипнул Эйс, вот только его прикосновения были легкими.
— Недолго. Заканчивай с кодом, и мы дадим ей передохнуть, заставим ее кончить. Потом ты продолжишь.
Ноэль стонала и извивалась на сиденье, такая возбужденная, что ей было все равно, что она выглядит бесстыдницей.
— Так вы часто это делали? Связывали девушку и заставляли ее выслушивать ваши пошлости о том, что собираетесь сделать?
— О, она такая милая, Джас. Она думает, что мы говорили пошлости.
— Эйс не пошлый, — заметил Джас, пока его рука скользила по прикрытому тканью бедру. — Он просто непристойный.
Выше. Еще выше. Может, он скользнет пальцами по ее мокрым трусикам и поймет, как близко она оказалась к тому, чтобы разлететься на части.
— В чем разница?
Эйс закончил финальную линию завитком и потянулся, чтобы поймать Ноэль за подбородок, заставляя ее посмотреть на него.
— Пошлость — это когда я говорю, что заставлю тебя кончить. Непристойно — это когда я говорю, что раздвину твои красивые розовые половые губки и буду бить языком в твой клитор, пока ты не кончишь и не зальешь своими соками мое лицо.
О Боже.
Джас тихо усмехнулся.
— Непристойность звучит интереснее, правда, Ноэль?
Непристойность заставила ее сжаться в ожидании. Даже смущение не смогло изгнать упоительный образ, хотя воображение рисовало между ее ног не Эйса, а Джаспера. Его рука раскрывает ее, его пальцы доставляют наказание и удовольствие.
Она облизнула губы и закрыла глаза.
— Мне нравится.
Джас потянул ткань юбки чуть выше по бедрам.
— Насколько?
Наслаждаться этим было так же стыдно, как и говорить об этом, но она должна была заставить себя сказать эти слова хриплым, отчаянным шепотом:
— Достаточно, чтобы умолять тебя прикоснуться к моей киске. Любого из вас. Вас обоих.
— Достаточно, чтобы доверять нам на все сто процентов, Ноэль?
— Да. Да.
И это не было ложью. Даже раздражающие «принцессы» Эйса и грубый флирт не беспокоили ее, если управлял всем Джаспер. А она доверяла Джасперу. Всецело.
Рука Джаса скользнула выше под юбкой, почти отвлекая ее от дискомфорта, когда Эйс снова нанес на ее запястье какой-то гель.
Ноэль чувствовала себя как поверхность семейного садового фонтана перед тем, как рабочие утром включили воду. Тихое и темное, гладкое зеркало, которое вспыхнет в бесконечных волнах с первым касанием.
Одно касание. Она могла бы выгнуться и насадить себя на его пальцы. Вместо этого Ноэль открыла глаза и уставилась на Джаспера. В ожидании. В отчаянном желании.
Он облизал ее губы и снова поцеловал ее
Это не было настоящим поцелуем, но она все равно растаяла в нем, застонала в его губы, потянулась к нему. Она едва чувствовала, как гладят ее запястья пальцы Эйса, потому что все вокруг было Джаспером. Его губы, его язык, царапающее прикосновение его бороды, обещание всего, что он даст ей потом.
— Откройся, — снова прошептал он ей в рот, и она понимала, для кого — для него или для Эйса, поэтому раздвинула губы и широко развела колени.
Эйс задрал ее юбку и застонал.
— Ты издеваешься надо мной. Кто купил ей эти чертовы белые кружевные трусики?
Она не могла ответить с языком Джаспера во рту, но даже если бы его не было, она могла бы только умолять. Ее клитор пульсировал, болел от желания, которое она не могла себе и представить. Если Эйс просто прикоснется к ней…
Но он этого не сделал. Он провел пальцами по внутренней стороне ее дрожащих бедер и засмеялся, когда она дернулась.
— Я должен их разорвать, Джас? Или ты тоже хочешь их разрезать?
Джас отстранился, чтобы ответить:
— Нет. Оставь их у нее на лодыжках.
— Да, я бы тоже хотел, чтобы они были рядом. — Эйс подталкивал ее бедра вверх, и Ноэль выгнулась навстречу ему так сильно, как только могла, учитывая то, что руки были скованы.
Напоминание о беспомощности обострило ее желание, и она захныкала и бесстыдно потерлась о Джаса.
— Пожалуйста, Джас. Пожалуйста, заставь его прикоснуться ко мне. Я хочу кончить… мне нужно.
Эйс положил руки на ее колени и широко развел их, прежде чем наклониться.
— Сейчас, Джаспер?
— Да.
Ноэль напряглась, замерла от предвкушения, но Эйс лишь пошевелил большими пальцами, поглаживая складочки перед тем, как развести их. Ее держали открытой во всех смыслах этого слова, с широко расставленными руками, раздвинутыми коленями, ее самые интимные места были выставлены на всеобщее обозрение.