Это должно было быть унизительно. На одну секунду Ноэль пожалела, что это не так, возненавидела себя за ее то, что ей это нравится.
Губы Эйса коснулись ее клитора, и он всосал его так грубо, что она закричала от шока, и это был ее последний вдох перед оргазмом, который буквально врезался в нее, разрывая мир на части. Ноэль закричала снова и выгнулась, все ее тело напрягалось и расслаблялось с каждой волной, и где-то вдалеке она услышала стон одобрения Эйса, почувствовала, как его пальцы сжимают и гладят, кусают ее клитор легкими щипками, которые уносили ее с одного пика на другой.
Должно быть, она умоляла о пощаде. Наверняка умоляла, потому что когда удовольствие отпустило, она обнаружила, что дрожит. Эйс ухмыльнулся ей — нет, не ей. Он ухмылялся Джасперу.
— Черт, чувак. Я едва начал.
— Полегче. — Джас провел пальцами по внутренней стороне ее бедра. — Мягче.
Эйс усмехнулся и раздвинул ее колени еще шире, как будто желая показать ее Джасперу.
— Твоя девушка любит пожестче, братишка. Может быть, даже слишком.
— Ненадолго. Ты измотаешь ее. — Рука Джаспера чуть поднялась, кончики пальцев коснулись мокрых губок ее киски. — Она должна оставаться в сознании, если ты собираешься сделать ей наручники.
Ноэль вздрогнула и посмотрела в глаза Джаспера.
— Наручники, — прошептала она, превращая слова в вызов. Напоминание о том, что он обещал ей свободу за то, что она позволила себе оказаться связанной и беспомощной. — Я хочу их сегодня. Теперь. Когда ты прикасаешься ко мне.
— Сегодня, — согласился он, медленно двигая пальцами. Он погладил ее, скользнул по ее киске, дразня обещанием того, насколько будет лучше, когда он введет их в ее влажное влагалище.
Ноэль была так сосредоточена на прикосновении Джаспера, что не понимала, что Эйс уже отошел прочь, пока за ней не загремел ящик.
— Бьюсь об заклад, ей это понравится.
Джаспер протянул руку, и Эйс бросил ему два металлических круга. Нет, не круги — кольца с драгоценными поперечинами. Только когда Джас отстегнул клипсу застежки и она снова застегнулась с легким звоном, Ноэль поняла, что она намагничена.
Что касается их цели… ее разум тут же вернулся к самой вероятной возможности. Память воскресила перед ней образ женщины на вечеринке у Далласа, той, чья бесстыдно обнаженная грудь была увешана сверкающими украшениями.
Представив, как чувствительный кончик ее соска сжимает прохладный металл, Ноэль снова сжалась.
— Это?
Джас склонил голову и языком обвел ее сосок, и Ноэль вздохнула, когда он сжался.
— Они должны быть расположены вот так, — пробормотал он, помещая первое кольцо вокруг ее соска.
Клипса сжала сильно, и Ноэль зашипела от боли. Но она длилась только мгновение; зажим был сильным, чтобы причинить боль — но так, как ей это нравилось. Она заставила себя взглянуть на Джаса и облизала губы.
— И другое тоже? Пожалуйста?
— Говорил же, — пробормотал Эйс. — Такая плохая девочка.
— Возможно. — Джаспер ущипнул ее за другой сосок, прежде чем надеть на него кольцо, а затем опустил руку вниз, чтобы коснуться ее клитора.
— Что еще ты хочешь, милая?
Она хотела его. Она хотела кончить. Она хотела принадлежать этой жизни, где все вышло за грань приличий и не осталось ничего, кроме головокружительного удовольствия.
— Мне нужны мои наручники.
— Ты их получишь. — Он толкнул один палец внутрь и чуть согнул его, поглаживая чувствительное местечко. Ощущение было слишком интенсивным, чтобы его можно было назвать удовольствием. Давление, может быть, и отчаянное желание, из-за чего ее голос сломался на мольбе.
Голос Эйса раздался у ее уха.
— Может быть, я сделаю наручники, пока ты скачешь на руке Джаспера. Тебе это понравится, принцесса? Хочешь, чтобы он чувствовал, как твоя киска сжимается вокруг его пальцев? Он будет знать, как распаляют тебя иглы. Он уже знает, как ты горяча. Бьюсь об заклад, ты сжимаешь его так сильно, что он представляет себе, что это твоя мокрая горячая киска сжимается на его члене.
— Она не сможет оставаться спокойной, — прошептал Джаспер. — Она уже готова кончить прямо сейчас.
Он вытащил палец, но всего на секунду. И снова толкнулся в нее, так глубоко.
Ноэль позволила голове упасть на подголовник, застонав от приятного растяжения. Что увидел бы любой, кто решил войти сюда? Она, связанная, с разведенными ногами, в разрезанной одежде, и ее тело извивается под пьянящей смесью удовольствия и боли. Любой мог войти и посмотреть, как она дергает бедрами вверх и вниз, и это подтолкнуло Ноэль к головокружительному пику.
Не достаточно того, что она хотела быть распутной. Она хотела, чтобы люди видели это.
— Я такая плохая, — прошептала она, голос сорвался в стон. Ноэль готова была кончить. — Я грязная.
Джаспер покачал головой, сжав зубы.
— Если бы это было плохо, ты думаешь, я бы стал это делать?
Он двигал рукой быстрее, его пальцы трахали ее твердыми ударами.
Нет. Эйс — да. Даллас — может быть. Но Джаспер был так осторожен с ней. Он контролировал ее, он понимал, что делает, уговаривая ее шаг за шагом идти вперед, пока не лишил ее защиты. Это не было плохо.
Но она все еще не совсем доверяла себе. Ноэль боролась с ремнями, задыхаясь от кожи, впивающейся в тело, стонала от холода стали. Когда его пальцы врезались в нее в последний раз, и она закричала, она почувствовала себя грязной, пошлой и развратной — а еще она ощутила удовольствие. Унижение и удовольствие сплетались, питались друг другом, пока первое не победило.
Джаспер перестал трахать ее пальцами, его движения стали легкими, ритмичными внутри нее. Эйс надавил пальцами на сжатые кольцами соски Ноэль — и это был болезненный, но одновременно приятный контрапункт.
Голос Джаспера пронзил ее.
— Еще раз.
— Я не могу, — возразила она, хотя киска ее уже пульсировала, готовая кончить, но было невозможно чувствовать так много, так быстро. — Я не могу.
Рука Эйса закрылась в волосы Ноэль и грубо дернула. Ноэль смущенно захныкала, когда он щелкнул застежкой на ее соске.
— Милая маленькая лгунья. На твоем месте, братишка, я бы заставил ее кончить еще дважды за каждую ложь.
— Только один раз. — Джаспер коснулся языком ее подбородка, нижней губы, а затем оттолкнул пальцы Эйса в сторону, чтобы подразнить языком сосок.
Сосок горел, а потом и Ноэль вспыхнула, потеряв себя на один долгий волнующий момент. Ни стыда, ни вины… ни тела. Просто блаженство — и Джаспер, и она перестала бороться и поплыла на волнах удовольствия прочь.
Вверх и вверх, и только вверх, без конца, пока его пальцы не погладили ее щеку, и реальность не вернулась.
Ноэль осознала, что она завернута в одеяло и прижимается к груди Джаспера. Моргая, она откинула голову и увидела Эйса, который наблюдал за ними со странным выражением лица. Ноэль бы поклялась, что это ревность.
Она исчезла через мгновение, когда он улыбнулся.
— Вот и все, Джас. Твоя девушка спустилась с небес
— Прекрасная. — Джаспер гладил ее волосы, расчесывая запутанные влажные пряди пальцами.
Мягкость заставила ее задрожать. Она повернулась лицом к его ладони и закрыла глаза.
— Я не знаю, что произошло.
— До или после того, как мы заставили тебя кончить?
Она засмеялась.
— После. А может и во время.
— Ты отправилась в небольшое путешествие, милая. — Джаспер поцеловал ее за ухом. — Теперь Эйс сделает тебе наручники.
— Но ты вытащил меня из кресла. — И она не испытывала желания покинуть теплый кокон этих объятий.
Эйс фыркнул и рассмеялся.
— Я все равно это сделаю. Но ты снова возбудишься, а твоя большая, тупая скотина оторвет мне яйца, если не сможет погладить и обнять тебя снова.
Джаспер пнул подножку.
— Меньше слов, больше дела.
Они сидели так, что Ноэль не составило труда вытащить из одеяла руку и протянуть ее Эйсу. Он подмигнул ей, прежде чем вернуться к работе, и с первым уколом Ноэль поморщилась.
Это едва ли была боль, просто жужжание, которое вибрировало в теле, и она закрыла глаза с долгим вздохом.
— Что будет после?
— Готовься. — Джаспер улыбнулся ей в щеку. — Каждый раз, когда Эйс делает тату, у нас вечеринка.
— Какая вечеринка?
— Не такая, как у Далласа. Мы пьем и радуемся тому, что нас стало больше.